Ольга. Запретный дневник

#бумажный_марафон
#книжный_марафон

«Иные писатели успели за это время съездить кто в Италию, кто в Индию, кто в Монтевидео, но я была дальше всех этим летом. Я путешествовала в прошлое настоящее и будущее моей страны. Моей судьбы.» О.Берггольц

Я же продолжаю путешествие по истории страны через страницы женских судеб. Уже столько книг прочитано о войне, о блокадном Ленинграде, казалось бы достаточно, хватит рвать себе сердце. Но что-то всегда говорит мне, что нет, не хватит. Потому что так слишком легко забывается, слишком легко стирается народная память. Это не им, погибшим и страдавшим, нужна наша память о них, а нам. Но эта книга необычна тем, что она не столько даже о блокаде и войне, она в первую очередь о Ольге Берггольц.
Нам сейчас невозможно вообразить, что значил ее голос по радио и ее стихи для людей в то время. В своих дневниках она упоминает, что кому-то там вручили сталинскую премию на днях, зато за списки ее стихов с фронта давали килограмм хлеба (при том, что пайка хлеба была 125 гр.!) , нет выше этой цены. С ее стихами люди шли умирать, ее стихи и голос были порой последним, что слышали они умирая в своих замороженных квартирах. Но эти же стихи давали и надежду на победу, придавали сил измученным людям. Именно в таких невозможных, нечеловеческих условиях проявляют себя люди с самой прекрасной и самой ужасной стороны. Сама Ольга называла период с 37 по 46 год своим жестоким расцветом. Перенеся невыносимое - аресты, смерть детей, смерть любимого мужа, постоянный страх нового ареста, голод, высылку отца. Она умудрялась давать, давать так много, и своим читателям и слушателям, своим родным, своим друзьям, своим мужчинам. Да-да, и мужчинам, потому что она умудрялась в самые черные и страшные дни любить и быть любимой.
Ее дневники - это боль, страх, постоянный мучительный поиск, и попытка осмыслить и пережить. Здесь одна Ольга, какой ее почти никто не видел. В воспоминаниях своих друзей и современников она предстает совсем другой - приветливой, общительной, деятельной, иногда резковатой, но всегда правдивой. За это ее все любили. Мало кто видел ее в черные периоды. В своих письмах родным - еще одна Ольга, трогательно заботливая, отдающая все близким, порой, как ее отец, сложным людям в общении, но слишком хорошо знала она цену родным людям, поэтому всеми силами старается помочь даже родственникам умершего мужа Николая, отдавая порой все до копейки, лишь бы они не голодали и устроились получше.
Следственное дело, которое так неожиданно "нашлось" (на запросы по нему, проводимые еще в 1989 году, давали ответ, что оно утеряно) не прояснило для меня главную загадку - почему система ее отпустила? Ее оговорили два "свидетеля", но несколько человек не стали этого делать, но кого это когда останавливало? Сама она тоже не подписала ничего. Впрочем искать логику наверное глупо в той сюрреалистической обстановке. Кого-то расстреливали и судили по малейшему доносу и совершенно липовым обвинениям, кого-то неожиданно отпускали, были и настоящие преступники, но от этой нелогичности еще страшнее было жить.
А вот что по настоящему расстроило, так это воспоминания о похоронах Ольги Берггольц. Это замалчивание в газетах, это невыполнение последней просьбы, чтобы похоронили на Пискаревском со "своими", эти фальшивые речи людей, которых она ненавидела (какую же безмерную наглость надо иметь, чтобы делать подобное, хотя о чем я вообще?). Но все эти наглые рожи сменяют друг друга почти без изменений и в наше время, вранье по телеку тоже без особых изменений, закручивающиеся потихоньку гайки тоже не новость.
Но были и люди, которых она любила и хорошие искренние слова друзей. И, главное, остались стихи. Последняя часть книги посвящена именно им. Их комментировать нельзя, их нужно просто читать и проживать, если получится, если достойно этого сердце и ум. И чтобы никто и ничто не было забыто.