Книга Колеса онлайн



Артур Хейли
КОЛЕСА

Отныне – с восхода солнца и до наступления темноты – ни единой повозке не разрешено будет въезжать в черту Города… Тем же, что въедут в Город ночью и еще будут находиться в нем на заре, надлежит разгрузиться и стоять порожняком до указанного выше часа…

Советы Юлия Цезаря Сенату, 44 г, до н.э.


В Городе совершенно невозможно спать… Грохот повозок на узких, извилистых улицах такой.., что мертвый проснется…

Сатиры Ювенала, 117 г, н.э.


Глава 1

Настроение у президента “Дженерал моторс” было преотвратительное. Ночью он плохо спал: электрическое одеяло то включалось, то выключалось, и он без конца просыпался от холода. Сейчас, все еще в пижаме и халате, он разложил инструменты на своей половине двухспальной кровати, стараясь не потревожить спавшую рядом жену, и принялся разбирать регулятор. Он почти сразу обнаружил дефектный контакт, из-за чего ночью и получилась такая петрушка. Ворча по поводу того, как плохо контролируется качество изделий фирмы, производящей электрические одеяла, президент “Дженерал моторс” вынул регулятор и направился в подвал, где у него была мастерская, чтобы заняться починкой.

Его жена Корали повернулась во сне. Через несколько минут прозвонит будильник, и она, еще не вполне проснувшись, встанет, чтобы приготовить им обоим завтрак.

На улице – а жили они в Блумфилд-Хиллз, в двенадцати милях к северу от Детройта, – еще стоял в этот час серый полумрак.

У президента “Дженерал моторс”, человека обычно уравновешенного, хотя и отличавшегося стремительной легкостью и порывистостью движений, была еще одна причина для раздражения – Эмерсон Вэйл. Несколько минут назад, тихонько включив приемник, стоявший у кровати, глава “Дженерал моторс” прослушал “Новости” и среди прочих голосов узнал знакомый, пронзительный, ненавистный голос Эмерсона Вэйла, этого критикана, возомнившего себя специалистом по автомобильным делам.

Вчера на пресс-конференции в Вашингтоне он снова дал очередь по трем своим излюбленным мишеням – компаниям “Дженерал моторс”, “Форд” и “Крайслер”. И телеграфные агентства, по-видимому, из-за отсутствия других, более важных новостей широко осветили нападки Вэйла.

Он обвинял Большую тройку автомобильных гигантов в “алчности, преступном сговоре и злоупотреблении доверием общественности”. “Преступный сговор” заключался в том, что, по утверждению Вэйла, они ничего не предпринимают для замены бензиновых двигателей – иными словами, для создания электрических и паровых двигателей, а это, как считает Вэйл, является “уже вполне реальным делом”.

Обвинение было не новым, однако Вэйл, человек опытный, умевший воздействовать на публику и на прессу, включил в свое выступление самые последние данные о достижениях науки и техники и таким образом придал ему злободневность.

Президент крупнейшей в мире корпорации, доктор инженерных наук любил делать дома мелкий ремонт, когда позволяло время, и легко починил регулятор электрического одеяла. Затем принял душ, побрился, оделся и вышел в столовую, где его жена Корали уже накрыла стол к завтраку.

На обеденном столе лежала “Детройт фри пресс”. Увидев фамилию и огромный снимок Эмерсона Вэйла на первой странице, президент “Дженерал моторс” со злостью швырнул газету на пол.

– Надеюсь, теперь тебе станет легче, – заметила Корали, подавая мужу противохолестериновый завтрак: вареный белок на поджаренном хлебе, помидоры и творог. Жена президента всегда готовила завтрак сама и завтракала с мужем, как бы рано он ни уезжал. Сейчас, сев напротив, она подняла с пола газету и принялась читать.

– Эмерсон Вэйл пишет, – сказала она, – что, если нашей технике по плечу космические корабли для полета человека на Луну, а со временем и на Марс, автомобильная промышленность уж наверняка могла бы создать гарантированно прочную и безупречную машину, которая не отравляла бы воздух.

Муж ее положил на стол нож и вилку.

– Неужели ты не можешь не портить мне завтрак – я и так почти ничего не ем!

– У меня такое впечатление, что тебе его испортил кто-то еще до меня. Кстати, – продолжала она, – мистер Вэйл по поводу загрязнения воздуха цитирует Библию.

– О Господи! Да где же в Библии говорится об этом?!

– Об этом говорится в Ветхом завете, дорогой мой. Это пробудило его любопытство.

– Ну-ка прочти, – буркнул он. – Ты ведь все равно собиралась.

– Это из пророка Иеремии, – сказала Корали. – “Я ввел вас в землю плодоносную, чтобы вы питались плодами ее и добром ее, а не вошли и осквернили землю мою и достояние мое сделали мерзостью”. – Она налила еще кофе себе и ему. – Неглупо он это придумал – процитировать Библию.

– А никто и не говорит, что этот мерзавец глуп.

– “Автомобильная и нефтяная промышленность, – продолжала читать Корали, – совместными усилиями тормозят технический прогресс, который уже давно мог бы привести к созданию полноценного автомобиля с электрическим или паровым двигателем. Их резоны весьма просты. Появление такой машины заморозит огромные капиталы, вложенные ими в автомобиль с отравляющим воздух двигателем внутреннего сгорания”. – Она опустила газету. – Это хоть в какой-то степени правда?

– Вэйл явно считает, что это так на все сто.

– А ты этого не считаешь?

– Естественно.

– Значит, все-все не правда?

– Иной раз в самом возмутительном заявлении бывает доля истины, – раздраженно сказал он. – Потому-то утверждения таких, как Эмерсон Вэйл, и выглядят правдоподобно.

– Значит, ты будешь отрицать то, что он сказал?

– По всей вероятности, нет.

– Почему же?

– Потому что, если “Дженерал моторс” обрушится на Вэйла, нас могут обвинить в том, что этакая махина решила раздавить маленького человека. Если же мы промолчим, нас все равно будут поносить, но по крайней мере никто не исказит наших слов.

– А не стоит кому-то все-таки ответить на это?

– Если какой-нибудь шустрый репортер доберется до Генри Форда, то получит ответ. – Президент “Дженерал моторс” улыбнулся. – Беда лишь в том, что Генри любит сильно выражаться и газеты всего не напечатают.

– Будь я на твоем месте, – сказала Корали, – думаю, я что-то сказала бы. То есть если, конечно, я была бы убеждена в своей правоте.

– Спасибо за совет.

Президент “Дженерал моторс” быстро покончил с завтраком, стараясь больше не попадаться на приманку, брошенную женой. Но этот обмен репликами с Корали, явно стремившейся раззадорить мужа, благоприятно подействовал на него, помог выпустить пар.

Сквозь неприкрытую дверь он услышал на кухне шаги горничной: значит, его уже ждет на улице шофер с машиной, который заезжал за девушкой по дороге из гаража. Президент поднялся из-за стола и поцеловал жену.

А через несколько минут – на часах было начало седьмого – его “кадиллак” выехал на Телеграф-роуд и помчался в направлении шоссе Лоджа и нового центра Детройта. Стояло холодное октябрьское утро, в хрустком воздухе, в порывах северо-западного ветра чувствовалось приближение зимы.

Детройт – город моторов, автомобильная столица мира – просыпался к жизни.


Там же, в Блумфилд-Хиллз, в десяти минутах езды от дома президента “Дженерал моторс”, первый вице-президент компании “Форд” готовился выехать в Детройтский аэропорт. Он уже позавтракал. Экономка принесла ему еду на подносе в его неярко освещенный кабинет, где он с пяти утра читал докладные записки (преимущественно на особой голубой бумаге, которой вице-президенты “Форда” неизменно пользовались, давая указания) и диктовал на пленку краткие распоряжения. Почти не поднимая глаз от стола – и когда появилась экономка, и во время еды, – он провернул за час кучу дел, на что у других ушел бы целый день, а то и больше.

Большинство принятых им решений касалось строительства новых заводов или расширения уже существующих и влекло за собой затраты в несколько миллиардов долларов. Дело в том, что в число его обязанностей входили одобрение или отклонение проектов и расстановка их по степени важности. Однажды его спросили: не трудно ли принимать решения, связанные с такими огромными средствами? Он ответил: “Нет, потому, что я всегда мысленно зачеркиваю последние три нуля. Тогда это не труднее, чем принять решение о покупке дома”.

Столь прагматический мгновенный ответ был типичен для этого человека, взлетевшего с быстротой ракеты по социальной лестнице – от безвестного торговца автомобилями до одного из десятка людей, решающих судьбы автомобильной промышленности. Попутно он, кстати сказать, стал мультимиллионером – тут, правда, невольно напрашивается вопрос: не должен ли человек расплачиваться за такой успех и такое богатство?

Первый вице-президент работал по двенадцать, а иногда и по четырнадцать часов в день, всегда в бешеном темпе и, как правило, семь дней в неделю. Сегодня, когда многие все еще будут спать, он уже будет лететь в Нью-Йорк на самолете компании и во время полета проведет с подчиненными совещание по сбыту. По прибытии на место он будет председательствовать на встрече представителей компании в различных районах страны, посвященной этому же вопросу. Сразу после этого ему предстоит непростой разговор с двадцатью торговцами автомобилями в Нью-Джерси, у которых есть серьезные претензии по части гарантийного ремонта и обслуживания. Затем он будет присутствовать в Манхэттене на обеде, устраиваемом съездом банкиров, и выступит сам с речью. А потом из него будут вытягивать потроха корреспонденты на пресс-конференции.

К вечеру тот же самолет компании примчит его назад в Детройт, где он будет принимать посетителей у себя в кабинете и заниматься текущими делами. В какую-то минуту к нему явится парикмахер, и он, не отрываясь от дел, даст себя подстричь. За ужином, который будет подан на крыше, этажом выше его кабинета, разгорится жаркая дискуссия с начальниками отделов по поводу новых моделей машин.

А потом он заедет в часовню при Похоронном бюро Уильяма Р. Хэмилтона отдать последнюю дань коллеге, умершему накануне от коронарной недостаточности – следствие перегрузки. (Похоронное бюро Хэмилтона de rigueui[1] обслуживает верхушку автомобильной иерархии – тех, кто, до конца сознавая свое социальное превосходство, проходит через него на пути к закрытому Вудлоунскому кладбищу, именуемому подчас “Валгаллой менеджеров”.)[2] Наконец вице-президент отправится домой – с портфелем, полным бумаг, которые он должен просмотреть к завтрашнему утру.

А сейчас, отодвинув поднос с завтраком и отложив в сторону бумаги, он встал из-за стола. Вокруг него вдоль стен кабинета высились полки с книгами. Иной раз – но не сегодня – он с тоской окидывал их взглядом: в свое время, довольно уже давно, он много читал – причем интересовали его вещи самые разные – и вполне мог бы стать ученым, не сложись его жизнь иначе. Но сейчас у него не было времени для книг. Даже ежедневной газете придется подождать, пока он улучит минутку пробежать ее глазами. Он взял газету, которую так и не успел развернуть, и сунул в портфель. Лишь позже он узнает о последних выпадах Эмерсона Вэйла и выругается про себя, как и многие другие, кто работает в автомобильной промышленности.

В аэропорту, в зале ожидания при ангаре компании “Форд”, уже собрались те, кому предстояло сопровождать вице-президента. И он, не теряя времени, сказал:

– Поехали.

Моторы реактивного самолета взревели еще прежде, чем все восемь пассажиров взошли на борт, и они не успели пристегнуть ремни, как самолет уже катил по полю. Только те, кто летает нерейсовыми самолетами, знают, сколько на этом экономится времени.

Несмотря на скорость, с какой бежал самолет, все тотчас достали чемоданчики и, еще прежде чем он вырулил на взлетную полосу, уже раскрыли их у себя на коленях.

Вице-президент выступил первым.

– Нас не удовлетворяют результаты этого месяца по Северо-Востоку. Цифры вам известны, как и мне. Я хочу знать, почему это происходит. И хочу, чтобы мне сказали, какие приняты меры.

Самолет к этому времени уже поднялся в воздух.

Солнце наполовину вышло из-за горизонта – тускло-красное, оно разгоралось среди быстро мчавшихся серых облаков.

Под набиравшим высоту самолетом в свете раннего утра лежал большой город с его пригородами: центр Детройта, оазис величиной с квадратную милю, похожий на миниатюрный Манхэттен, и сразу за ним – переплетение унылых улиц, зданий, заводов, жилых домов, шоссе, в большинстве заляпанных грязью, – огромные авгиевы конюшни, на чистку которых не хватает средств. К западу от центра – более чистый, более зеленый Дирборн, приютивший гигантский промышленный комплекс на берегу реки Руж; по контрасту с ним на востоке – Гросс-Пойнт, весь в деревьях, в подстриженных газонах, рай богачей; на юге – дымный промышленный Уайандотт; а в излучине реки Детройт – Белл-Айл, лежащий на воде словно нагруженная серо-зеленая баржа. На канадской стороне реки – прокопченный Уиндзор, не уступающий по уродству худшим из своих американских старших партнеров.

При дневном свете видно было, как во всех этих городах и вокруг них мчатся машины. Десятки тысяч машин, и в них, словно армия муравьев (или пеструшек – в зависимости от того, с какой высоты смотреть), – рабочие дневной смены, клерки, чиновники высших рангов и прочие, которых ждут бесчисленные фабрики и заводы, большие и маленькие, и новый производственный день.


В стране начался еще один день выпуска автомобилей, регулируемого и контролируемого из Детройта, и на гигантском рекламном табло фирмы автопокрышек “Гуд еар” у оживленного пересечения двух шоссе – Эдзела Форда и Уолтера Крайслера – замелькали цифры в пять футов высотой. Счетчик-великан поминутно отмечал, сколько автомобилей выпущено на данный момент в масштабах всей страны. Как только где-нибудь с конвейера сходила готовая машина, на счетчике выскакивала новая цифра.

Двадцать девять заводов на востоке страны уже приступили к работе – это их показатели отмечались сейчас на табло. Скоро к ним присоединятся тринадцать заводов по сборке автомобилей на Среднем Западе и еще шесть – в Калифорнии, и счетчик завертится быстрее. Для местных автомобилистов это рекламное табло было то же, что цифры кровяного давления для врача или индекс Доу-Джонса – для маклера. На автостоянках ежедневно заключались пари по итогам производства машин за утреннюю и вечернюю смены.

Ближе всего к табло, на расстоянии приблизительно мили, находились заводы “Крайслера” в Хэмтрэмке – там начиная с шести утра с конвейера ежечасно сходило свыше ста “доджей” и “плимутов”.

Было время, когда председатель совета директоров фирмы “Крайслер” являлся на завод, чтобы лично присутствовать при запуске конвейера и контролировать качество продукции. Однако теперь он это делал редко и в это утро все еще сидел дома, просматривая “Уолл-стрит джорнэл” и потягивая кофе, который принесла ему жена, прежде чем отправиться в город на утреннее заседание Лиги искусств.

В ту далекую пору глава фирмы “Крайслер” (его тогда лишь недавно назначили президентом) целые дни проводил на заводах, отчасти потому, что захиревшая, утратившая стимул корпорация требовала энергичного руководства, а отчасти потому, что он решил избавиться от ярлыка “бухгалтер”, который наклеивали на всякого, добравшего ся до высокого поста через финансы, а не через продажу автомобилей или создание их. Фирма “Крайслер” под его руководством пережила и взлеты, и падения. Был шестилетний период, когда она полностью завоевала доверие акционеров; затем зазвенели колокола финансового краха; затем снова – ценой жесткой экономии, огромных усилий и пота – напряжение удалось снять, так что даже нашлись люди, которые утверждали, что компания куда лучше работает в сложные и требующие жесткой экономии времена. Так или иначе теперь уже никто не считал, что узконосая “пентастар” фирмы “Крайслер” не сумеет удержаться на орбите, – это было немалое достижение, дававшее возможность председателю совета директоров меньше суетиться, больше думать и читать то, что он хочет.

А он читал последние излияния Эмерсона Вэйла, правда, поданные в “Уолл-стрит джорнэл” менее броско, чем в “Детройт фри пресс”. Но Вэйл нагонял на него скуку. Он считал, что идеи Вэйла затасканны и неоригинальны, и потому, пробежав глазами статью, стал внимательно изучать спрос и предложения на недвижимость, что для него было куда интереснее. Еще мало кто знал, что за последние несколько лет фирма скупила огромные земельные площади, по сути дела, создав настоящую империю, в результате чего компания не только приобретала более многообразный характер, но через два-три десятка лет могла (во всяком случае, такая у нее была мечта) превратиться из младшего члена Большой тройки в компанию, равную “Дженерал моторс”, а то и более крупную.

А пока – и на этот счет председатель совета директоров мог быть абсолютно спокоен – заводы фирмы “Крайслер” в Хэмтрэмке и в других местах непрерывно продолжали выпуск автомобилей.

Словом, Большая тройка в это утро, как и во все другие дни, выдавала с конвейера обычный поток машин, а младшая их сестра, “Америкэн моторе”, со своего завода на севере Висконсина вливала в этот общий поток свой маленький ручеек “эмбэсседоров”, “хорнетов”, “джейвелинов”, “гремлинов” и им подобных.



Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт