Эрик-Эмманюэль Шмитт

Фривольная и очень забавная пьеса Шмитта об одном небольшом эпизоде из жизни Дени Дидро. Однажды он позировал для госпожи Тербуш, которая непременно хотела изобразить его обнажённым. Но мужская натура взяла своё, и только эти двое приступили к делам более интересным и приятным, чем занятия живописью, в дверь постучал секретарь. Оказалось, нужно срочно написать статью "Мораль" для энциклопедии.

И вот Дидро пытается совместить любовные утехи с рассуждениями о морали и написании статьи. Вообще-то ему бы хотелось побыстрее закончить со статьёй и заняться госпожой Тербуш, но в дверь постоянно кто-то стучит, что-то требуют: неугомонный секретарь, законная супруга, дочь друга, собственная дочь Анжелика. Дидро то и дело попадает в двусмысленные ситуации, попутно размышляя о морали, сексе, физиологии и изменах.

Забавно, что в своих убеждениях он не так твёрд, как кажется. Для себя он выбирает многочисленные измены, не скрываемые от жены. Брак называет пережитком прошлого. Но жену всё же любит. А вот когда его дочь решает жить по принципам отца, то всё куда-то девается, и Дидро начинает убеждать её в обратном.

Все персонажи этой пьесы неприятные, не только из-за распутства и свободных нравов. В финале будет несколько неожиданных поворотов, а ситуацию со статьёй, которая никак не пишется, Дидро решит оригинальнейшим и забавным способом. Не могу сказать, что пьеса мне полностью понравилась, но что-то забавное и даже мудрое в ней есть.

#АК_2024 (4. Пьеса)

Улисс из Багдада - это не первая прочитанная мной книга Шмитта. Мне нравится как он пишет и что он пишет. И эта книга не исключение, хотя я ожидала немного другого. По сути автор переложил древнегреческую легенду на современный манер, с одним значительным изменением, Улисс (Одиссей) шел домой, а Саад напротив из дома в Англию за лучшей жизнью.

Если смотреть на эту книгу только как на историю мигранта, то она достаточна слабая. Понятно, что Шмитт не был мигрантом, тем более нелегальным, и ничего об этом не знает. Тем более он не в курсе как жилось в Ираке при Саддаме Хусейне и что стало, когда американцы освободили страну, а на самом деле повергли её в ещё больший хаос. Поэтому показать "трагедию прошлого, хаос настоящего и сомнительность будущего" у автора не вышло.

Но если смотреть на историю с призмы происходящего сейчас в мире вообще и в Европе в частности, то книга играет новыми красками. Шмитт отлично прошелся по европейцам.
"В последние века европейцы ездили где хотели, где хотели — торговали, где хотели — воровали, где хотели — рыли, где хотели — строили, где хотели — размножались, что хотели — колонизировали, а теперь обижаются, что кто-то едет к ним? Это ни в какие ворота не лезет! Европейцы бесстыдно расширяли свою территорию за наш счет, да? Это они стали передвигать границы. Теперь наш черед, придется привыкать, потому как мы все к ним приедем, и африканцы, и арабы, и латиносы, и азиаты."
Не знаю что это - карма или закон бумеранга, но с автором сложно не согласиться. Мне книга понравилась именно рассуждениями автора о свободе, справедливости, равенстве, толерантности и людях вообще.

Основная тема книги -  история мигрантов и миграции. Автор отмечает, что человечества - это история мигрантов. Так было, так есть и наверное так и будет.
"Одно тысячелетие за другим землю населяют одни мигранты, и завтра мы будем мигрировать еще больше. Будут мигранты политические, мигранты экономические, мигранты климатические."

#каникулы_2024 станция Дорожная

Интересно, почему мы так любим читать уже хорошо и давно известные истории?

Можно сказать, что книга разделена на две части. Первая часть – становление Спасителя. Эта часть больше про чувства, эмоции, мысли человека, которому суждено изменить мир. Выполнение предначертанного, принятие, осознание своей судьбы, как бы горька она не была, смирение, страх не справиться – очень плотный клубок нелегких мыслей, решений и действий.

Вторая часть книги уже более сюжетная. Понтий Пилат ведет настоящее расследование о том, куда делся труп казненного Иисуса, ведь ни в какое воскрешение он не верит. Почему-то я ожидала душевные муки Пилата от содеянного, а по итогу получила неверие, недоверие и уверенность в махинациях, большой афере, жульничестве и т.д. У Пилата свой путь к вере, и он к концу книги явно еще не завершен. Мне очень понравилась рациональность Пилата, его сложно убедить в возможность чуда, он привык доверять логике и здравому смыслу.

После этой книги захотелось подвинуть поближе в хотелках повесть Иуда Искариот.

Ожидала тяжелой, невероятно грустной книги, а получила ощущение, что всё в жизни происходит так, как должно происходить. Очень освобождающее и умиротворяющее чувство.

#вордл_пять_карат

Приступая к чтению, я не питал особых надежд касательно этой книги. Как мне кажется, литература, пусть и хорошо написанная, не способна что-либо перевернуть в человеке с ног на голову. Пусть убийца Джона Леннона сколько угодно прикрывается романом Сэлинджера – никаких знаков и призывов к действию там не было, да и быть не могло. Вот и «Евангелие от Пилата» вряд ли заставит кого-то уверовать, или разувериться, как бы Эрик-Эммануэль Шмитт тщательно ни подбирал правильные и точные слова, всеми силами пытаясь заложить в свою книгу подобную, внушительную мысль. Забавно: накануне я узнал, что он и сам, будучи атеистом в летах, неожиданно, уверовал.

Я не религиозен. Скорее еретичен. Впрочем, это не мешает мне любить религиозные сюжеты, например, в живописи. И этот роман мне понравился. Мысли Шмитта показались свежими и смелыми. Первая часть книги написана так, что её достоверность воспринимается автоматически, без сомнений. Такого живого и очеловеченного Иисуса Христа, можно увидеть, например, на картине Александра Иванова «Явление Христа народу». Вот он, рыжий, невысокий и слегка сгорбленный, поднимается из низины к людям. Явился. Чем он отличается от них? Да ничем. Короля играет свита. Нет никаких обожествляющих ореолов и надменно-возвышенных поз, как, например, у Карла Брюллова в его «Христос во гробе», где даже, будучи мёртвым, Иисус светится будто у него под одеждами лежит включенный карманный фонарик, и едва ли не левитирует. У Шмитта скорее ивановский Христос – человек, который ещё не нашёл себя. Не слишком-то и ищет. Когда пророк открывает Иисусу тайну его предназначения, он, как и любой нормальный человек, не верит в это. Со стороны, человеку, привыкшему мыслить рационально, христианские взгляды (как и взгляды любой другой религии) действительно могут показаться безумными и в романе есть жирный акцент на это. Возвращаясь к сюжету, первая часть – это исповедь Иисуса Христа перед распятием. Накануне смерти, вся тридцатитрёхлетняя жизнь проносится у него перед глазами: от сомнения к уверенности.

Во второй части события освещаются глазами Понтия Пилата. Символично само начало второй части, она начинается со слов «Я ненавижу». И это после того, как мы только что прочитали первую половину романа, где из Иисуса уже вовсю сочилась любовь к ближнему. Казалось бы, Пилат-то уж точно человек, его не нужно очеловечивать повторно, как Шмитт это только что проделал с Иисусом. Но нет, Пилата автор, сопоставляя с его сюжетным визави, очеловечивает ещё яростнее. Это и про власть тоже. Ту власть, которая часто способствует потери человеческого лица. Пилат – всевластный прокуратор Палестины. Он равнодушно отправляет Христа на казнь, как бы между делом пробуя его пощадить по прихоти любимой жены. Но, не вышло – и ладно. В конце концов, это так по-человечески думать о себе, а не о ближнем (да и кто здесь ближний?), думать о приятном климате любимого Рима, о друзьях и единомышленниках, об отсутствии волос на своём подбородке… Такой Пилат, олицетворяющий деструктивную власть, нуждается в очеловечивании куда больше. Ведь это он принёс в Палестину массовое насилие, унижение и казни, это он оскорблял и старался задушить духовную жизнь иудеев, ведь это он, будучи законченным инакомыслящим ксенофобом, так яростно разрушал то, чего не понимал и понимать не хотел. Понтий Пилат – это антипод Иисуса Христа, его вера, напротив, прошла путь от уверенности к сомнению.

Важно отметить как именно автор подаёт сюжет в обеих частях книги. Первая – это внутренний монолог Иисуса. Он уже осознал, что он – мессия, сын божий, и знает, ради чего он идёт на погибель. Всё то, что возникало у него в голове перед смертью, он не мог проговорить кому-либо вслух. А если бы и смог, то это не имело бы смысла. Разве человек принял бы его боль? Ведь от него ждут проповеди, а не исповеди. Такая вот, маленькая трагедия большого человека. Вторая часть – это письма Пилата его брату (?) Титу. Видимо тому самому римскому полководцу, который позже окончательно разрушит Иерусалим. Письма эти безответны, по крайней мере, текст ответа читателю не приводится. И это тоже исповедь. Но совсем другая. Более человеческая. У Пилата есть отдушина, есть человек, которому можно выговориться, есть бумага, которая всё стерпит.

Роман полон смелых трактовок и интересных мыслей. Он имеет очевидное послевкусие – заставляет осмысливать прочитанное и думать. Хочется верить, что ради этого мы книги и читаем.

#вордл_эллины

#вордл_квинс

Сомневаться и верить – одно и то же, Пилат. Безбожно только равнодушие…

Такие книги читать не просто, а иногда даже опасно. Ведь так велик шанс обжечься! Ибо никогда не знаешь, что ждёт тебя за обложкой: настоящий шедевр или жалкая попытка автора сотворить сенсацию на ровном месте. И без того тема религии не из простых, а тут ещё и прямо таки провокационное название. Евангелие от Пилата…
Скрывать не буду: именно название побудило меня к чтению этой книги. Ведь оно (для меня лично) было прямой отсылкой к горячо любимому мной великому роману Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Только там было представлено практически Евангелие от Сатаны (так даже называлась одна из глав в черновом варианте рукописи), а тут слово взял другой непосредственный участник событий. Впрочем, перу Понтия Пилата принадлежит только вторая часть романа, а вот первая…
Первая часть – это исповедь приговорённого к смерти узника, который ожидает своих палачей в последнюю ночь отведённой ему жизни. Он медленно, шаг за шагом, вспоминает весь пройденный земной путь. И старается быть честным (а разве могло быть иначе?) перед тем, кто будет внимать его словам, перед самим собой и перед своим небесным Отцом. А потому Иисус предстаёт здесь в несколько необычном свете, точнее, очень сильно напоминает булгаковского Иешуа. Потому что он скорее земной, чем божественный, проходит путь обычного человека в поисках самого себя, пока окончательно не понимает, кто он такой и зачем пришёл на эту грешную землю.
Но как бы всё это не было любопытно, в этой части мой интерес привлёк другой персонаж, а именно Иуда. Потому что трактовка, предложенная в романе, хоть и далека от религиозных догм, но не лишена логики. Здесь Иуда раскрылся для меня под новым углом. И почему я не смотрела на него так раньше? Ведь сама не раз спорила о поступках Пилата, уверяя, что он просто играл свою роль и сделал то, что ему было предначертано совершить. А вот Иуда… Да, в его отношении мне не хватило то ли прозорливости, то ли банальной смелости. И за это открытие я от всей души хочу поблагодарить автора.
Что же касается части второй, то она кардинально отличается от первой. Хотя… В некотором роде тоже является исповедью. Только исповедью не приговорённого, а приговорившего. Но и тут (опять-таки) есть о чём поспорить. Пилат предстаёт перед читателем не со стороны, он вещает от первого лица о тех событиях, очевидцем которых он стал. И пытается объяснить их, понять с точки зрения простой человеческой логики. Он прежде всего – чиновник и от религии далёк, он не верит в чудеса, Мессий, проведение. Зато верит в корысть, расчёт жажду власти. А потому и пытается найти всему простое и логичное объяснение. Но каждый раз, когда находит его, оно вновь и вновь разбивается вдребезги о новые факты и свидетельства…
Наблюдать эту борьбу было очень любопытно. Я упивалась текстом, пытаясь впитать его, пропустить через себя, чтобы задержать в душе, а, быть может, и в разуме, хоть частичку из сказанного. Понимаю, что многим этот роман может не понравится. Кому-то тема покажется недостойной внимания, другие сочтут предложенную автором трактовку просто кощунственной. А я…
Просто верю. И желаю верить.