Холодная весна в Провансе

Холодная ли весна в Провансе или жаркое лето в Иерусалиме, но художница слова Дина Рубина воздушно-замысловатой вязью, а то и рубленными таинственными знаками передаёт своё ощущение мира, свою родовую боль многих потерь и лишний еврейского народа. В любом месте полнится сердце её тоской и горечью не личных, но наследуемых потерь. Как фантомная боль от несуществующей более конечности идут попятам, играют с ней в жмурки, а то и в вышибалы воспоминания. Всё же кровь не вода.
Временами, как мне кажется, чересчур подчеркнутые страдания личные перемешиваются со страданиями чужими, посторонними, иногда потусторонними, и в этой гремучей смеси рождается со-страдание, со-причастие, со-отнесение себя с окружающим миром, переплетение, тиснение собственной истории в этой бесконечной неостановимой книге жизни за подписью главного бюрократа Творца.
В книге, по моим ощущениям, много от Макса Фрая, одна тема звучит, откликается в закоулках души авторов-странников. Мистические якоря в повседневной слякотной акварели или ярком иссушенном масле цепляют читателя, не дают оставить, позабыть местами излишне витиеватую книжку-сборник что одной, что второй - обеих авторесс. Простите за неуклюжее словообразование, как-то слово "авторш" не идёт этим дамам-отшельникам...
Не передать всего того внутреннего объема, жизни текста даже таким фривольным о-писательством, поэтому рекомендую сделать себе чашечку хорошего кофе, а может и терпкого чая с приправами, и проехаться, проплыть, пролететь, пройти с автором по страницам её, а теперь и вашей истории.