Бойцовский клуб

На протяжении двух третей книги я задавал себе вопрос: «Что за ахинею я читаю?». Потом у меня появились сомнения: может быть, в этом что-то есть? В итоге я пришёл к выводу, что «Бойцовский клуб» Чака Паланика — всё-таки ахинея. Конечно, это всего лишь моё мнение, и не более того. Но чьё мнение я должен иметь, если не моё собственное?

Когда я пытаюсь понять, что именно оттолкнуло меня от книги, я, в первую очередь, думаю о её вторичности. Обо всём, о чём говорит «Бойцовский клуб», уже было говорено-переговорено тысячи раз. И гораздо более убедительно при этом.

Роман подвергает сомнению объективность воспринимаемой человеком реальности. Было, было, было. Роман говорит о насилии человека над собой в оковах будней. Тоже было. Да, чёрт возьми, я в зеркале каждое утро читаю такой роман! Про больные взаимоотношения мужчины и женщины тоже написаны ундециллионы слов, некоторые из которых складывались в блестящие произведения.

А чем может взять за душу «Клуб...» Паланика? Да ничем. Ну, не годен же для этого некрасивый, примитивный текст, в котором действуют невнятные подобия героев, занятые воплощением странных замыслов, требующих для собственной реализации совсем других качеств, нежели демонстрируемые персонажами. Парочка гротескно-юмористических ситуаций и диалогов «тарантино-стайл» не спасут ситуацию. Даже перевод талантливого Ильи Кормильцева не спасёт ситуацию.

Единственное, что вызвало у меня неподдельный интерес, это несколько рецептов изготовления взрывчатых веществ, и не потому, боже упаси, что я хочу что-то взорвать, а потому что это единственный фрагмент текста, изложенный, как мне показалось, убедительно.

Мне кажется, что и в категорию, так сказать, «контркультурных» произведений «Бойцовский клуб» можно включить едва ли. В решающий момент во всех ситуациях роман непременно «даёт заднюю». Что-то вот-вот взорвётся, но не взрывается, кому-то вот-вот (экскюзе муа) отрежут яйца, но не отрезают, кто-то должен пустить себе пулю в рот и умереть, но, пуская, не умирает. Единственный поступок, который хватило духу довести до конца — это (экскюзе муа 2) нассать в суп, который подадут богатеям на стол. Ну-ну, борьба против старого мира, ничего не скажешь.

Но ведь «Бойцовский клуб» имеет «культовый» статус? Да, наверное, имеет, если мы можем определить этот статус, как широкую известность сразу в нескольких совершенно разных слоях читательский аудитории. Но «культовый», очевидно, не синоним «хороший» или «качественный». Культовым может быть даже рекламный ролик, типа рекламы «Ментоса», которую, оказывается, в своё время озвучил Кипелов. В общем, с моей точки зрения, я прочитал слабый роман о психопатах, не вызывающий ни интереса, ни хотя бы негодования.

В Ницше, за бородой и усами, хорошо спрятался обиженный инфантильный ребенок.
Паланик - лишь один из его идейных подражателей.
Их призыв - призыв библейского сатаны (реального, или нет, это кто как верит) - "Люди - дерьмо. Дерьмо и ты. Убей этот дерьмовый мир, убив себя".
Всë.
Супер, да?
Да, в каждом из нас есть какая то часть дерьма, есть, и иная в нас часть, Паланика просто не интересует.
Более того, он не хочет что бы иная часть в нас была. Поэтому так хорошо и удобно смешать всë в одну бочку, и так приятно, спрятав белое пальто, набрасывать на вентилятор содержимое, повторяя, что нет ни добра, ни зла, ни света, ни тьмы..

Да, перед нами кризис "бездуховного" Запада. Кризис общества потребления. Вонючая мучительная его отрыжка. Да.
Но показать вам, блядь, альтернативу такому сякому Западу???
Или уже сами начинаете видеть?...
Думайте, времени осталось немного.
Зассали от крутых поворотов и тупичков цивилизации?
Жопе слишком тепло и мягко?
Ничего, будет вашей жопе, пожуйте ещё ваши Ницшеанские сопли..
Любой рост, любой путь вперёд, сопряжён с кризисами роста, с терниями и страхами.
Ещё лет полтораста назад это было названо футурологическим шоком.
Но можно вернуться - вам ещё в начале 20 века предлагали - читайте Рене Генона "Восток и Запад", "Кризис современного мира".
Или вот есть поближе - Александр Дугин.
Не стесняйтесь, будет так духовно!!!
А то прям сразу убицца ап стену...

Роман был выпущен в 1996 году в США. В центре повествования Рассказчик, страдающий бессонницей и острым недовольством жизнью. У Рассказчика нет хобби, друзей, партнера. Есть только бессонница, которая его разрушает. Врач предлагает ему посещение групп поддержки для больных раком, чтобы посмотреть на тех, кому хуже, так как «Никто еще не умер от недостатка сна». Что, конечно же, не правда, ведь здоровый человек не может обходиться без сна более 7-8 суток.

Чтобы понять, почему рассказчику не нравится его жизнь, нужно немного поговорить о времени, когда была написана книга. 90-е годы в России смутное время разбоя, на Западе же благосостояние граждан пухло как на дрожжах благодаря революции в информационных технологиях. Но, в то же время, присутствовал страх перед будущим, перед наступлением нового века. Что выразилось в волне преступлений, всплеске заболеваний вич-инфекцией. Повальная феминизация заставляет мужчин чувствовать недостаток маскулинности, мужчина теряет свое место в обществе. «Поколение мужчин, воспитанных женщинами». Рассказчик рос без отца и нуждался в том, кто покажет ему что значит быть мужчиной. Этим человеком стал Тайлер Дёрден.

Тайлер противопоставляет ненависть и аскетизм комфортному обществу потребления. Смыслом жизни капиталистического общества являются вещи, чем их больше, тем лучше. Самосовершенствование — это носить бренды, есть органически здоровую пищу, регулярно посещать фитнес зал. Тайлер предлагает саморазрушение. У Рассказчика в изобилии дорогих вещей, но он ощущает себя заложником в своем шикарном кондоминиуме. Только участвуя во встречах бойцовского клуба он чувствует свободу. Ещё вчера всё казалось ему серым и никчемным, но после хорошей драки жизнь обретает смысл, кровь быстрее бежит по венам.

Тайлер предлагает оправданную и организованную анархию в стиле ультранасилия Бёрджесса, он своеобразный сверхчеловек Ницше: стремится накопить знания, а потом отринуть все и стать свободным. «Нагими видел я обоих, самого большого и самого маленького человека», пишет Ницше о сверхчеловеке в книге «Так говорил Заратустра». И герои знакомятся на нудистском пляже. Но негодующие читатели и зрители неверно расшифровали главный посыл автора — разобраться в себе, а не идти устраивать погромы и ввязываться в драки.

Автор оставляет пасхалки, но они не портят впечатления при первом знакомстве с произведением: «Если можно проснуться в другом месте. Если можно проснуться в другое время. Почему бы однажды не проснуться другим человеком?», «Я знаю это, потому что Тайлер знает это», «Слова Тайлера исходят из моих уст». Этот роман достойный представитель жанра контркультуры, памятник концу века.

#колледж_голыйвалентин
#книжный_марафон2023

Первое правило бойцовского клуба: ты не говоришь о бойцовском клубе.
Второе правило бойцовского клуба: ты не говоришь о бойцовском клубе.
Есть ещё и третье правило, и четвёртое, и пятое... Но первые два гораздо важнее. Ты НЕ говоришь о бойцовском клубе. Сегодня я нарушу эти священные правила. Ибо мой долг – рассказать о бойцовском клубе. Таком, каким увидела его я.
Наверное, это произведение должно ошеломлять, шокировать. Оно – словно пощёчина, вызов, мятеж. Или просто бой, причём бой с самим собой. Ты будто отбрасываешь всё лишнее, незначащее напускное: привычки, профессию, имя... И предстаёшь в самом чистом виде, то есть таким, каким боишься показаться даже самому себе. Со всеми изъянами, болями, дурными наклонностями. И только тогда у тебя появится шанс узнать, насколько же грязен твой самый чистый вид.
Ведь это – честный бой. В нём нет победителя. Есть только участники, сознательно вышедшие на ринг. Не ради победы, а ради самой борьбы. И, пожалуй, ещё ради надежды на то, что всё это – не напрасно. Совсем не напрасно. Вот таким должен быть настоящий Бойцовский клуб. А что же нам предложил господин Паланик? Увы, не то. Совсем не то.
Я вижу мерзость. Я вижу грязь. Я вижу мальчиков, которые так и не удосужились стать мужчинами, не научились брать на себя хоть каплю ответственности. Им нужен указующий перст, главарь, вожак. Им нужен Тайлер Дёрден. То есть человек, который скажет, как жить, и убедит, что предложенная им жизнь – самая настоящая. И, естественно, обеспечит развлечения по полной программе.
Возможно, кто-то скажет мне, что герои этой книги в большинстве своём – несчастны. И несчастны, в первую очередь, из-за того, что попросту недовольны собственной жизнью. Но почему, объясните мне, почему они даже не пытаются изменить её? Получить образование, уволиться с нелюбимой работы, обрести мечту и следовать за ней вопреки всему... Но для этого ведь надо что-то делать! Оторвать свою задницу от стула и просто начать действовать. Но это ведь так сложно. Гораздо проще постоянно ныть или решить, что жизнь – полное дерьмо, ты ничего не стоишь и пойти крушить всё подряд, якобы в этом видя высший смысл.
Какую главную идею несёт эта книга? Убить надежду, чтобы обрести свободу? Простите, но это не для меня. Ибо dum spiro spero, то есть пока живу – надеюсь. И никак иначе.

P.S.: Ах, да! Была в этой книге одна красивая мысль. Мгновение — это всё, чего можно ждать от совершенства. И, если это действительно так, то эта книга совершенна. Ведь на целое мгновение она всё же показалась мне прекрасной...

«Если я могу проснуться в другом месте и в другое время, почему бы однажды мне не проснуться другим человеком?»

Книга, из-за которой восемнадцатилетняя я ругалась в пух и прах со всеми своими знакомыми. Книга, в которой я видела немедленный призыв к действию, поощрение анархии, одобрение жестокости. Непоколебимая в своих убеждениях, как бабуля из «Манюни», и с ополным осознанием собственной непогрешимости, как полевая ромашка, я готова была выдерживать многочасовые словесные баталии, доказывая каждому бедняге, которому понравился Бойцовский Клуб, как же сильно он ошибался.

И что же – десять лет спустя ромашка покрылась шипами, избавилась от белого пальто и научилась анализировать книги чуть глубже, чем «прав / не прав был ГГ». И книга мне понравилась! Да ещё как. На правах бессовестного рекламодателя добавлю, что идею перечитать БК мне подкинули на очень крутом онлайн курсе «Книги великих писателей» за авторством Артёма Новиченкова.

БК – книга о подростковом бунте, безысходности карьериста или общем отчаянии человечества? Когда-то моя главная претензия к книге была в том, что слишком уж логичны и привлекательны некоторые из её идей, которые ведут в бездну, тем самым заставляя тебя самого либо до конца защищать выбранные идеалы, либо признавать себя предателем и трусом. Или ещё чего доброго лгать самому себе, что никогда ни о чём таком в жизни не задумывался, см словарь Ожегова графу «ромашка полевая». Максимализм, он такой. Либо ты с нами, либо против нас. Автор поступает хитро и жестоко, с первых страниц загоняя нас (и своего героя) в рамки морального выбора, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть, не позволяя даже объявить перекур для парочки страниц любви, дружбы или описаний пейзажа. Если конечно не называть отдыхом подобные размышления ГГ:

«Как это было бы славно: сжимать и сжимать в объятиях теплую дрожь Клои, в то время как сама Клои уже давно лежит в сырой земле!»

Многие размышления главного героя вызывают во мне волну взаимопонимания, что наводит на мысли - если твои чувства схожи с чувствами персонажа, при этом совершенно очевидно, что тот безумен, безумен ли и ты с ним заодно?

«Ты покупаешь мебель. Ты уверяешь сам себя, что это – первая и последняя софа, которую ты покупаешь в жизни. Купив её, ты пару лет спокоен в том смысле, что как бы ни шли дела, вопрос с софой, по крайней мере, решен. Затем решается посудный вопрос. Постельный вопрос.»

Если ты видел/чувствовал/рассуждал так же, при этом ты знаешь, что хозяин этих слов уже некоторые время гадит людям прямо в тарелки, вставляет порно в детские фильмы, а в недалёком будущем перейдёт к прямому террору, значит ли это, что и твои мысли ведут на опусную дорожку?

«А ведь когда-то я был таким славным малым», замечает главный герой.

Бойцовский Клуб – типичное начало любой секты, любой анархической организации или нацисткого движения. Все они начинаются с поначалу безвредных, несущих вполне разумный смысл, оригинальных идей.

«На следующей неделе каждый член «Комитета Разбоя» должен ввязаться в драку с незнакомцем и проиграть в ней. Идея заключалась в том,..... чтобы заставить беднягу почувствовать в первый раз в жизни, что такое – победить в схватке. Позволить ему потерять над собой контроль.»

Есть в этом что-то, определённо есть. Животное над разумным. Остановить бесконечную череду из «нельзя то, не делай это» (похожий пример, но менее жестокий, приводила Линдгрен в книжке «Мио, мой Мио», где мальчик попадает в волшебную страну, в которой можно вволю хохотать, бегать по дому и горланить песни в своё удовольствие, ведь дома ничего этого ему не разрешалось). Окно в неверлэнд, маленький праздник, глоток свежего воздуха – как хотите. И снова автор наотмашь бьёт по лицу, уже через пару страниц показывая, куда может завести подобная свобода:

«В ту субботу в клуб пришёл юноша с лицом ангела, и я вызвал его на бой. Я знал, что вызвал его, потому что меня вновь замучила бессонница, и мне ужасно хотелось разрушить что-нибудь красивое.»

Я, как и многие мои современники, постоянно живу с непреходящим чувством тяжести от воздвигнутых границ, колоссальной вины от войны, не мной развязанной, от конечности природных ресурсов, не мной растраченных, от страданий миллионов людей и животных, не мной причинённых. Мы все – часть огромной системы, чешуйки змЕя времени, что жуёт сам себя. Персонаж Паланика тоже чувствует это бремя и по-своему пытается справляться с ним:

«Я хотел разрушить всю красоту в мире. Сжечь дождевые леса Амазонки. Пробить хлорфторпродуктами озоновый слой насквозь. Открыть сливные краны на всех танкерах мира и сбить заглушки со всех нефтяных скважин на континентальном шельфе. Я хотел убить всю рыбу, которую не в силах съесть, и изгадить пляжи Франции, которых никогда не увижу.»

Невозможность созидания приводит героя к единственной возможности хоть что-то изменить – увеличить разрушения. Утопить мир в полной анархии и получить своеобразное удовлетворение от того, что все теперь равны, никто ничего не контролирует, а не только ты сам.

«Я хотел, чтобы весь мир дошёл вместе со мной до точки.»

Роман ужасен, ядовит, повергает в депрессию, но ровно до последних страниц, когда его персонаж внезапно... вырастает. Он вырос и бросил вызов своим собственным убеждениям. Нет, он не изменился в одночасье, это была подспудная, но оттого не менее трудоёмкая работа над собой. Наблюдая ужасы от последствий своих слов и прямых действий. Способствуя уничтожению личностей своего ближайшего окружения. Участвуя в убийстве человека, которого он любил... Последние страницы – не попытка переписать историю, это невозможно. И не попытка найти искупление, которого не заслужил. Это памятка мне, читателю, что люди способны вырасти, не зависимо от своего возраста. Что мы не прокляты вечно ходить по кругу, совершая одни и те же ошибки. Что остановиться можно всегда, даже если кажется, что уже слишком поздно.