Рецензия на книгу Мы живые от renesakkar

Никто не знал, а "Мы живые"

Скажу, что, хоть "Мы живые" - это первый роман Рэнд, легче, когда уже читал "Источник" и "Атлант расправил плечи", потому что всё понимаешь, как это ни банально звучит, без слов. Что по грязным тротуарам Петербурга ходит вовсе не Кира Аргунова, а сама Рэнд, молодая и бледная, одетая в потрепанное пальто. Забавно посмотреть на ее неуверенность и детское упрямство, на наивность, на то, как сквозь все это только начинают пробиваться ростки ещё зеленого объективизма. Только после прочтения первого романа до конца понимаешь всю беспомощность распространенных умозаключений, что, мол герои Рэнд плоские и односторонние. Заявлять так - это все равно что говорить человеку - "Ну же, найди у себя какую-нибудь слабость, какой-то порок - покажи нам, что ты многогранен!". Людям во что бы то ни стало надо, чтобы литературные герои походили на них, чтобы у них было что-то общее. Ведь тогда любого героя легко стащить с его пьедестала, можно говорить ему "ты", можно разбирать его на уроках литературы. Литература... Сейчас в ЕГЭ по литературе предлагается сначала прочесть отрывок из романа "Преступление и наказание", а потом вставить пропущенное название реки. Название реки! На кой черт Достоевский вообще корячился над романом? Чтобы те, кому это по каким-то причинам не очевидно, знали, какая, мать её, растреклятая река течет в Петербурге? (>> устало взмахивает рукой от безысходности).
Ладно, оставим этот разговор, а то, чего доброго оба автора перевернутся в гробу: сбежавшая в Америку еврейка и прослывший антисемитом русский классик в одном посте.
После "Мы живые" осталось ощущение, будто я смотрела фильм, а не читала книгу: я отлично помню маленькую комнатку в доме адмирала Коваленского и знаю как в ней расставлена потрепанная мебель. Как выглядит пол в ванной, как по стенам расползается чернота от сырости. Я видела каждую ступеньку, ведущую в комнату товарища Таганова и каждый советский плакат. Что ж, это связано, скорее всего с тем, что я действительно все это, в каком-то смысле, видела. По существу могу сказать только, что книга была одной из тех, которую я должна была прочитать и которую я полюбила, и которую по этой причине никому не хочу советовать из боязни разделить её не с теми людьми.