Рецензии на книгу Один в Берлине. Каждый умирает в одиночку - страница 2

Как бы поступил ты? Спрашивают читателя издатели книги сзади на обложке.

Как? Если вопреки громким лозунгам и посулам властей по итогу все вокруг запуганы. Идёт явная травля и издевательства над людьми определённой национальности. Те, кто не вступил в партию, фактически бесправны, и за любой намёк на проступок их могут поместить в концлагерь. Наживаются и занимают посты в основной массе только ушлые люди, не брезгующие никакими методами, бесстыдные, почти недумающие, те, которые умеют исполнять любые приказы и кивать в знак согласия, когда необходимо. Если идёт война, и ради такого государства погибают сыновья, которые не учились воевать, а получали совсем иную профессию, имели невест и планы на жизнь. Если почти каждый вокруг  мог сдать и предать каждого, и тебе надо было постоянно оглядываться и следить за собой. Если расследования дел и суд показывали не власть закона, а власть фашистского строя и партии. Боюсь, что лично я бы выступить против не смогла.

Супруги Квангель всегда жили тише воды, ниже травы. Были, с одной стороны, внешне такими как все, а с другой - старались меньше общаться с людьми, чтобы чего не случилось. Но когда погибает на войне их сын, к ним постепенно приходит осознание того, что они своим бездействием молча соглашаются с тем, что творится вокруг; и даже членство в партии им претит. Да, они люди маленькие, и всё, что они могли сделать - это писать призывы на открытках, дабы открыть людям глаза на творящийся беспредел. Уже только из-за этого Квангелей можно считать героями.
В книге мы читаем о многих второстепенных персонажах: тех, кто вышел из партии по моральным причинам, кто ничем не гнушался и пытался вылезть или нажиться, кто попался не в то время и кому загубили жизнь за просто так. И о многих многих других. Книгу нужно читать. Советую.
#БК_2019 Книга, автора которой уже нет в живых.
#книжный_марафон
#бумажный_марафон

Очень тяжело читать книги о войне, еще тяжелее читать о политике Гитлера и о том, какими средствами она осуществлялась. Всегда при мысли о войне задаюсь вопросом: как он добился того, чтобы за ним пошли люди, чтобы отдавали свою жизнь за фюрера, без зазрения совести убивали других, истребляли евреев, ни в чем не повинных детей. Разве можно всем этим поступкам найти оправдание?
Каким образом он заставил людей изменить свои ценности и убеждения на приверженность к фашизму? Угрозами, многочисленными убийствами, поощрением доносов? Как можно жить в мире, где брат предает брата, мать отрекается от сына, а солдат убивает младенца, когда нельзя никому доверять и говорить то что думаешь, потому что в любую секунду можешь оказаться предателем и, наконец, когда отдаешь свою жизнь за страну, которую ненавидишь, а вместо поддержки приходит листок со стандартным клише: "ваш сын героически умер за фюрера".
Героям этой книги как раз и пришло такое письмо. Оно то и дало толчок переменам в их сознании. Дело, которым начали заниматься убитые горем родители носило разоблачающий фашизм характер. Они хотели открыть люди глаза на настоящую правду, а не на ту, что пропаганирует Гитлер.
Несмотря на то, что "каждый умер в одиночку", он отдал жизнь за победу над фашистским режимом, над страданиями миллионов людей и знал, что он не одинок.
#П1_4курс

#книжные_жирушки
#БК_2018
Книга, которая есть в вашей домашней библиотеке.

Многие из нас привыкли видеть в Германии и немцах, живущих в середине 20 века, врагов, которые на завтрак едят детей и пьют кровь девственниц. Ну а как по-другому, ведь они враги, она напали, они безжалостны... Но где-то там происходит маленький протест, где-то там тоже умирают дети, где-то там война - это тоже зло, пусть она и не на их территории.

Вот у нас есть дом, заходите, не стесняйтесь! Давайте познакомимся. Первый этаж - это отставной советник Фром, окна его постоянно завешены, кто знает, чем он там занимается, но говорят, он хороший человек.

Так, а теперь аккуратно, на второй этаж поднимайтесь тихо и по стеночке, чтобы нас не услышали, здесь живет семья Персике, их сын эсосовец и лучше с ним не сталкиваться.

Слышите плач? Да, очень жаль Квангелей с третьего этажа, им только что принесли письмо, где сообщили о смерти сына на фронте.

Четвертый этаж спокоен, будто и не живет там никто. Ну да, в этой стране она никто и есть. Там ютится фрау Розенталь, ее муж (когда-то богатый еврей) отправлен в концлагерь. Поаккуратней около ее дверей пожалуйста, не нужно шуметь и пугать лишний раз фрау.

Это совершенно обычный дом. Это совершенно обычные люди. Посмотришь на них и тут же забудешь, но именно они, маленькие люди, и создают историю. Именно они, пусть мелко, но начинают бороться. И пусть у кого-то не получается, кто-то боится, а кого-то все устраивает, на них обязательно найдутся те, кто начнет говорить и заставить его замолчать будет очень сложно.

Эта книга очень спокойная и медленная, здесь нет головокружительных сюжетных поворотов, но она поглощает, заставляет жить жизнью героев, заставляет самому думать над текстами их открыток. Несмотря на то что конец всей истории угадывается с самого начала, все равно веришь в лучшее. Мне понравились все герои, их было много, но все получились живыми, со своей трагедией, им хочется верить и сопереживать.

Вы можете поступить так, как поступили Квангели. Или так, как семья Персике. Выбор всегда за вами. Но помните, каждый умирает в одиночку.

Поначалу не могла понять причину таких высоких оценок, постоянно путалась в персонажах, не могла уловить суть, но в итоге довольно быстро втянулась.
События происходят в Берлине в период войны. И особенно необычным для меня стало, что показывают как жил немецкий народ. Отношение к тем, кто не вступал в партию, был пренебрежительный. А если ты пойдешь против своего народа, то к тебе будут относиться с крайним презрением и ненавистью, что и случилось с героями этой книги.
Название очень точно передает всю скорбность того времени. Каждый умирает в одиночку. И после каждой конкретной смерти я опять задумывалась о названии. Тогда было крайне сложно умереть спокойно в кругу любящих людей.
Меня просто поражает жестокость фашистов, особенно как они ловко из ничего делают тебя повинным во всем.
Супруги Квангель может и не добились ничего своим предприятием, но показали насколько они против такой власти. Только жаль из-за них пострадали близкие им люди.
А книга в итоге мне понравилась, как в общем и все книги о войне)

#свояигра (книга о войне за 50)

#Добро1_1курс
#этотденьпобеды

Я не могла пройти мимо этого романа, хоть и пришлось задействовать тег #добро_побеждает_зло. Книги, подобные этой, всегда оставляют сильное впечатление. Потому что главная их тема - нравственный выбор обыкновенного человека в условиях бесчеловечной системы.

В центре повествования - супружеская пара, Отто и Анна Квангели, которые пытаются противостоять нацистскому режиму доступными им средствами. Но что может противопоставить одиночка беспощадной машине? На самом деле, многое. В мире, где все перевёрнуто с ног на голову, извращена мораль и забыта справедливость, просто жить, не участвуя в безумиях, охвативших страну, - уже немало, ведь даже это теперь вне закона. Безумие возведено в норму, и каждый, кто остаётся в стороне от навязываемого новой моралью образа жизни - преступник в глазах власти.
В таких условиях важнее всего сохранить человечность, и поэтому любой поступок, который демонстрирует её - это оружие в борьбе с режимом. То, на что не каждый решится и в хорошие времена, сейчас просто не имеет цены: спрятать гонимого, накормить голодного, принять в семью беспризорного. Чем больше людей преодолеют страх, посмеют оставаться Человеком, тем меньше шансов у системы, ведь весь этот гигантский зловещий механизм держится исключительно на страхе, это - его топливо.

Отто и Анна решают пойти дальше пассивного сопротивления - они начинают распространять открытки с изобличающими режим текстами. Их цель - заставить простого обывателя открыть глаза и задуматься, а тогда, возможно, число тех, кто "посмел", станет больше.
Деятельность Квангелей сопряжена с огромным риском, а эффективность её сомнительна. Но Анна и Отто не могут иначе. Для них это необходимость, это способ оставаться порядочными людьми в собственных глазах.

Самый драматический момент романа - открытие Отто реальных результатов их двухлетних усилий и последовавший за этим внутренний монолог Эшериха. Но даже это - маленькая победа, это подтверждение, что сколь ничтожными не казались посевы, они обязательно дадут всходы.

“Какая разница, борется ли один или десять тысяч; если один чувствует, что должен бороться, он борется, вместе с соратниками или без них. Я не мог не бороться и боролся бы снова и снова.”

#зло1_1курс ( Хороший, плохой, злой)

Я против войны, но не потому что пацифистка. Просто мечтаю о мире без границ, где каждая созидающая культура ценна и доступна для знакомства. Где не нужно выяснять, кто главнее, а можно просто наслаждаться разнообразием языков и традиций. И от происходящего на политической арене мне становится жутко. Вторая Мировая война легла глубоким рубцом на лицо истории. И вот его начали тянуть во все стороны...

И именно нужно поднимать в массы подобные книги, чтобы напомнить забывшим и показать не знавшим ужас и беспощадность военной машины под управлением стервятников и крыс. роман цепляет сразу же и наводит на множество вопросов. А ведь между Первой и Второй не так уж много лет, каково было людям, заставшим обе войны? Что за ужас-то творился! Ну не угодили тебе евреи и другие страны, что ж ты свой-то народ под плаху пачками? Это и есть «истинные арийцы»? Пьянствующие, психующие, трясущиеся от злобы и жажды крови, рыскающие в поисках наживы? ( Я снова вижу повод поговорить о психических отклонениях в масштабах страны. Это уже симптом.) Крутят они своими грязными лапками ручку мясорубки, мелят до костной муки жизни ближних своих из собственной прихоти. А гибнет всякий, кто не успел вовремя затаится или убежать. Читателю только и остается, что наблюдать, как настигает героев книги холодные ножи системы. В войну плачут по обе стороны конфликта. Но человечество продолжает грызться, придумывать новое оружие. Больше, сильнее, опаснее. Добрые слова ничего не решают, когда стороны не хотят друг друга слышать.

Книга мощная и захватывающая. И сколько бы злобы не было на её страницы, она все же демонстрирует островки человечности в те тяжелые для всех времена, снимает образ поголовного нацизма в Германии. Читала с жадность и теперь готова рекомендовать всем.

Жил да был человек маленький.

Как же печально, когда переводчик не владеет словом, когда формально, он переводит правильно, но по составляющей - неверно. Прекрасная книга, удивительная книга, книга наполненная страхом, болью, ужасом, отчаянием, искоркой жизни превращается у такого переводчика в пустоту с картонными персонажами, за которых не страшно, за кого не переживаешь, ты не чувствуешь атмосферы Берлина времен второй мировой, когда любое слово, любой взгляд - это виселица. Тебе так все равно на происходящее, что ты способен отложить книгу и забыть про нее. Про уникальную книгу просто забыть, потому что переводчик оказался не готов к передаче материала.

Я благодарна Наталье Касаткиной, Ирине Татаринова и Вере Станевич, которые в 1988 году создали еще один перевод книги (первый был в 1971), когда я по первым двум предложениям поняла, что правильно считывала идею книги и поэтому, скрипя всем, чем может скрипеть читатель продолжала вгрызаться в текст и в героев. Всего два их предложения, можно сказать, сдружили меня с книгой, не с переводом от Нины Федоровой, который я все же дочитала, уже понимая, как она не дотягивает до красоты формы и слова, а именно с книгой. Наверное, все же человеку, который не пережил вторую мировую или пережил ее в младенчестве, трудно, даже как оказывается - невозможно, передать человеческую усталость, человеческий страх, человеческое умение поднять голову над страхом. Читаешь о наградах переводчика и недоумеваешь, что же с ним произошло, что он замусорил текст, не усложнил, а именно замусорил, почему выбрал из всего многообразия синонимов в великом русском у слова "угнетало" - "невмоготу"? Как вышло, что при строительстве предложения, женщина не устает, а остается бодрой. Это мелочи, но из них возникает мир. И именно из-за такого он или дышит или остается просто буквами на бумаге.

В переводе 2017 все осталось на бумаге, ничто не задышало, не вышло в мир, не родило человеческой идеи. В книге есть интересное замечание автора:

"– А вы помните, Квангель, – спросил Эшерих, – сколько писем и открыток написали в общей сложности?
– Двести семьдесят шесть открыток, девять писем.
– Стало быть, целых восемнадцать штук нам не сдали.
– Восемнадцать… вот моя работа за два с лишним года, вот вся моя надежда. Восемнадцать штук, оплаченных жизнью. И все-таки целых восемнадцать!
– Только не воображайте, Квангель, – сказал комиссар, – что эти восемнадцать штук передаются из рук в руки. Нет, их нашли люди, у которых у самих рыльце здорово в пушку, потому они и не рискнули сдать открытки. Эти восемнадцать тоже ни малейшего воздействия не оказали, мы ни от кого об их воздействии не слыхали…
– Выходит, я ничего не достиг?
– Выходит, вы ничего не достигли..."

Вот и с переводом 2017 так, он ничего не достигает, только если не попадает в руки тех, кто уже начитан, кто может среди этой замусоренность, невыразительности увидеть саму идею. Но это их заслуга и тех, кого они читали раньше, а совсем не переводчика. В конце книги есть послесловие от Альмута Гизеке (нам не удосужились пояснить кто этот человек), где говорится о стиле книг Фаллада и подмечается, что Берлин в его книгах всегда действующее лицо, всегда что-то очень значимое. И ведь, скорее всего Нина Федорова переводила это послесловие для книги и встает вопрос, как вышло, что в ее переводе Берлин пропадает? Он не действующее и не значимое, он просто название улиц, подворотни и задние выходы. Он не индивидуален, он любой город мира. Это было бы замечательно для любой другой книги, а не для той, где главное - это маленькое сопротивление власти Гитлера, когда он сам кажется так рядом, буквально за углом, это ведь его город. Печально, что есть все для того чтобы передать русскочитающему читателю (простите за тавтологию) такую уникальную по содержанию вещь, так уникально созданную и увы "вы ничего не достигли". Хорошо все же, что есть другой перевод более ранний, сумевший схватить и передать идею и читать надо его, потом просто переместиться в 17 главу нового и вернуться обратно в старый перевод. Потому что уже жалко в новом звучит: "Особо акцентированные слова выделены курсивом." Не интонационно в предложении, чтобы мы не смогли их упустить, а курсивом! Беда.

Но перейду уже от перевода к самой книге. В конце послесловия Альмута Гизеке (кто бы он ни был), хорошо сказано:

"...посыл о том, что даже самый малый акт сопротивления имеет значение."

Тут не поспоришь. И для любого немца, как и для любого человека на Земле, особенно после войны было значимо знать, что были люди в самой Германии и тем более под боком у Гитлера не согласные с его политикой и пытающиеся сделать хоть что-то против него, сами немцы. Сделать, как уж умеют, даже если кажется, что ручками вовнутрь:

"– Секундочку! Разумеется, вы правильно сделаете, если перед уходом выпустите из шкафа человека, который там спрятан. Когда я осматривал вашу спальню, он, по-моему, уже сильно страдал от духоты. К тому же в шкафу, наверно, много нафталина…
Красные пятна сбежали с ее лица. Побелев как мел, она смотрела на него.
Эшерих покачал головой.
– Эх, дети, дети! – сказал он с насмешливой укоризной. – Работать с вами легче легкого! Заговорщики, называется! Боретесь с государством детскими уловками? Ведь только себе и вредите!"

Тогда было, в 1947 было важно знать, что они сражались хотя бы так, хотя бы детскими уловками, а сейчас важно понять, что один ты может и умираешь, но точно сражаться не должен в одиночку, только если вас много, если каждое звено цельное вы можете победить. Ведь если читать книгу и смотреть, как расходятся круги по воде, то единственная светлая нота в книге, дарующая жизнь, возникла не благодаря деятельности одиночек.

Другое время - другие выводы.

Уже нельзя быть просто хорошей и доброй женщиной, уже надо понимать и оценивать свои поступки, потому что, вы только задумайтесь, добрая и хорошая Хета Хеберле, понимая что поступает неверно отправила на квартиру к женщине дающей приют сопротивляющимся режиму, того кому сама не доверяет и что вышло? Ничего хорошего. Маленькая квартирка перестала быть прибежищем и возможно стала даже ловушкой.

Да, книга о маленьких людях. Тем она и хороша. Маленький человек и может мало, он не учитывает большего. Его заботы малы. Он не умеет смотреть широко. Тут каждая история о том, что сопротивляться можно и это правильно и одновременно о том, что надо быть больше, чем просто маленький человек, нельзя победить громадину, если ты мышка с плакатом. Увы, но нельзя. Хоть слон и боится мышек. Даже, если мы возьмем за пример счастливую историю Куно, то там получилось все хорошо лишь потому, что в семье маленьких людей был большой, умеющий учить. Лишь потому, что сам мальчишка решил, что он больше, чем маленький человек и потому что уже одно большое государство потеряв миллионы жизней, снова зажгло солнышко над миром. Мы не будем сейчас говорить о том, что было в этом самом государстве, но оно не уступило, не встало на колени, а большими людьми, которые в своей повседневности были может и маленькими, встало на защиту человечества.

Повторюсь: другое время - другие выводы. И об этом должен был петь новый перевод книги. Он должен был подчеркивать одиночество людей выбирающих быть одинокими, каждый раз подчеркивать мысли и поступки, ведущие к одинокой смерти. Ведь важно не только сопротивляться, но и объединяться и в идеях, а не ради одного человека и с готовностью бросать любое дело, когда человек нужный оказывался рядом. Важно признавать свои ошибки, смотреть правде в глаза.
Фаллада тем и хорош, что смог в своей книге показать неподготовленность людей, все еще неверящих в происходящее, их зацикленность на себе, их неумение сопротивляться грубости, неумение вовремя замолчать, как легко любого запугать, если у него нет ни цели, ни идеала и он не знает что хочет получить в конце, кроме личного уютика. Он как раз и рассказывал о таких людях, которые плыли по течению, которые бы хотели, чтобы был кто-то сверху, который говорил бы как делать, они себе такого и выбрали. Только вот не разглядели, что он с минусом, но ведь и не хотели смотреть на это, лишь бы кто-то уже отвечал за них, как это не прискорбно, но и сейчас такое практикуется. Поэтому нам и напоминают:

"Видите ли, Квангель, разумеется, было бы в сто раз лучше, если б нашелся человек, который говорил бы нам: вы должны поступать так-то и так-то, у нас такой-то и такой-то план. Но будь в Германии такой человек, тридцать третьего года никогда бы не случилось. Вот нам всем и пришлось действовать в одиночку, и переловили нас поодиночке, и умереть каждому тоже придется в одиночку. Но мы ведь все равно не одиноки, Квангель, и умрем все равно не напрасно. В этом мире ничто не происходит напрасно, а поскольку мы боремся за правое дело против грубой силы, то победа в итоге все равно будет за нами."

Разговор большого с маленьким.

Нас предупреждают, что в книге много страшных моментов, но они правдивы и поэтому остались в книге. Опять же эти страшные моменты не для нашего циничного или привыкшего времени, их нужно было усиливать. Не устрашнять додумывая текст, а мыслью или словом, хотелось в переводе видеть безысходность, понимать отчаяние человека на допросе, который раз за разом из-за унижения выдает людей, понимает, что делает, сопротивляется, но продолжает выдавать, потому что он мышка перед тем, кто никуда не спешит, он уже там, где ему хорошо. Читать не про видимость потери самооценки, а кожей ощущать, как она падает, пугаться от смены ролей или реветь голосом от отчаяния, что такое происходит, а все шло мимо, все страшно не было страшным и случалось с картонными людьми, не потому что Фаллада не написал, он написал в 1947, когда хорошо помнился этот страх, переводчик нашему времени это не передал. Беда, когда видишь, как теряется книга, превращаясь в обыденность.

А ведь книга как хороший урок для одиночек. Книга как хороший урок для тех, что думают: "Оно само рассосется". Книга, напоминающая о том, что может ты и маленький человек, но поступки твои должны быть, как из Баллады о маленьком человеке Рождественского:

…А когда он упал —
некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле
не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня
в полный рост!