Книга Танатонавты онлайн - страница 20

57. Ошибка в манипуляциях

Растирания. Обогрев. Электрошок.

Марк поднимает веки...

Неужели удалось?

Наш герой вырывает нас из оцепенения, внезапно вскочив, размахивая руками, круша все вокруг и издавая вопли.

– Я их видел! Они тут! Они повсюду. От них нельзя скрыться, они повсюду!

– Кто? Да говори же, кто? – сурово спросил Рауль.

– Дьяволы! Дьяволы повсюду. Они хотят засунуть меня в огромный котел и поджарить. Я не хочу умирать. Я больше не хочу их видеть. Они слишком ужасны.

Он уставился на меня расширенными зрачками и завопил:

– Ты тоже дьявол. Дьяволы повсюду.

И запустил мне в лицо пузырьком. Набросился на Амандину со шприцами и вонзил один из них ей в задницу. Порезал мне лоб скальпелем, когда я попытался схватить его. Шрам у меня сохранился до сих пор.

Его поведение несколько охладило наш пыл. После растения – буйнопомешанный! Даже Рауля поразило безумие Марка. Мы задавали себе множество вопросов. Неужели удалось? Неужели Марк донес до нас свидетельство о существовании потустороннего мира? И не его вина, если там было все так ужасно.

Мы не стали уничтожать видеопленку, а Марк попал в сумасшедший дом. Однако он стал первым подопытным, который подтвердил NDE. Он, быть может, и не донес до нас прекрасных воспоминаний о коридорах света, но вернулся если не со здоровым духом, то по крайней мере со здоровым телом.

В тот вечер я отвез Амандину домой в своей машине. Медсестра то и дело меняла положение своих прелестных ножек, скрещивая их. Рана в ягодицу была незначительной. А вот мне пришлось накладывать швы.

Черное платье Амандины – она всегда одевалась в черное – чувственно шелестело.

После столь беспокойного опыта ей не хотелось садиться в поезд. К тому же ни ей, ни мне не хотелось проводить этот вечер в одиночестве.

По пути я прошептал:

– Быть может, на этом стоит остановиться?

Ох уж эта Амандина и ее вечная молчаливость. Я всегда говорил себе: «Она должна думать о чудесных вещах, ведь она так прекрасна и так молчалива». Но сегодня ее безмолвие меня раздражало. Она была лишь предметом декорации. Она, как и я, видела умирающих людей или людей, сошедших с ума, во время самых ужасных опытов.

Я настаивал:

– Столько бесполезных смертей! И сколь скудные результаты... Что вы думаете об этом? Я никогда не слышал, чтобы вы произнесли более трех слов подряд с тех пор, как мы знакомы. Нам надо поговорить. Надо, чтобы вы помогли мне остановить Рауля. Эта затея слишком долго тянулась. Без вас мне его не убедить.

Она наконец соизволила глянуть на меня. И долго в упор на меня смотрела. Ее губы раскрылись. Она собиралась заговорить.

– Напротив.

– Что «напротив»?

– Напротив, мы должны продолжать. Именно потому, что все эти смерти не были бесполезны. Наши танатонавты знали, на какой риск идут. Они знали, что их смерть дает следующему чуть больше шансов на удачу.

– Словно в покере, где ставят на кон всё, чтобы отыграться! – воскликнул я. – Именно так люди и разоряются! Пятнадцать жертв! Игра в убийство в исследовательском проекте!

– Мы – пионеры, – ледяным тоном возразила она.

– Я знаю хорошую поговорку: «Узнать истинного пионера легко. Он лежит посреди равнины на Диком Западе со стрелой в спине».

Она нервно ответила:

– Думаете, эти смерти не действуют на меня? Все наши танатонавты были потрясающими людьми, такими мужественными...

Ее голос сорвался. Но она впервые произнесла две фразы подряд. Следовало воспользоваться удачным стечением обстоятельств. Я спровоцировал ее:

– Это не мужество, а суицидальный синдром.

– Суицидальное поведение? А Христофор Колумб, разве у него не было суицидального синдрома, когда он отправился в такую даль на ореховой скорлупке? А Юрий Гагарин в жестяной коробке, разве это не самоубийство? Без тех, кто готов на самоубийство, мир перестал бы двигаться вперед...

Ах да! Галилей, Колумб, теперь Гагарин...

Амандина завелась. Она упрямо продолжала обращаться ко мне на «вы».

– Мне кажется, вы не понимаете, доктор Пэнсон. Вам не странно, что он с такой легкостью находит добровольцев? Заключенные знают о наших неудачах, но почему-то продолжают идти к нам? Скажу вам: потому что наш танатодром дает этим отбросам общества возможность почувствовать себя героем!

– А почему остальные плюют нам вслед каждый раз, когда мы идем мимо?

– Парадокс. Они ненавидят нас за смерть своих друзей, но и сами готовы умереть. Уверена, однажды одного из них ждет успех.

Все в Амандине околдовывало меня. Ее холодность, ее молчаливость, ее таинственность, а теперь и ее одержимость...

Блондинка в черном была пламенем в моей машине, и она полностью владела моими чувствами. Быть может, сталкиваясь со смертью, мое ощущение жизни стало острее! Я впервые был наедине с Амандиной, с Амандиной взволнованной и волнующей. Я рискнул всем ради всего. Моя рука соскользнула с рычага переключения скорости и, воспользовавшись выбоиной на дороге, опустилась на колено Амандины. У нее была невероятно нежная, шелковистая кожа.

Она оттолкнула мою руку, как нечто противное.

– Жаль, Мишель, но вы действительно не мой тип мужчины.

А каков был ее тип мужчины?

58. По-прежнему ничего

25 августа, в четверг, министр научных исследований инкогнито нанес нам визит во Флери-Мерожи. Бенуа Меркассье хотел лично присутствовать на «запуске». У него было озабоченное лицо человека, который спрашивает себя, а не принимает ли он участие в величайшей глупости века. И в этом случае можно было еще спасти кое-что до вызова в Палату!

Он пожал мне руку, без особой убежденности поздравил меня, а главное – подбодрил пятерых танатонавтов новой бригады. Он тихо спросил у Рауля о количестве наших неудач и буквально подпрыгнул на месте, когда ему на ухо назвали цифру.

Он тут же вернулся ко мне, отвел в сторону, в самый угол помещения:

– Быть может, у вас слишком токсичные препараты?

– Нет. Вначале я тоже так считал. Но проблема не в этом.

– А в чем?

– После стольких опытов у меня сложилось впечатление, что, оказавшись в коме, они стоят, как бы сказать... перед выбором. Уйти или вернуться. И все они выбирают уход.

Меркассье нахмурился.

– В таком случае, разве вы не можете вернуть их силой, используя, к примеру, мощные электроразряды? Знаете, врачи не церемонились, возвращая президента Люсендера в наш мир. Они наложили электроды прямо ему на сердце!

Я задумался. Мы беседовали как ученые, которые уважают друг друга. Я взвешивал каждое свое слово.

– Это не так просто. Надо точно определить момент, когда они «достаточно удалились», но еще «не слишком удалились». Кроме того, есть проблема времени. Врачам повезло с Люсендером, они вернули его в ту секунду, когда это было еще возможно. Чистая случайность.

Министр пытался показать свои познания в области, в которой он практически был невеждой.

– Попробуйте увеличить напряжение, уменьшить дозу наркотика, снизить количество хлорида калия. Быть может, надо будить их раньше.

Мы уже все пробовали, но я кивнул, словно он сообщил мне чудотворный рецепт. Но я не хотел его обманывать, а потому добавил:

– Главное, чтобы они хотели вернуться, пока еще могут. Знаете, я об этом много думал. Мы не знаем, что заставляет их продолжать путь к смерти. Что им предлагают там? Знай мы, что это за морковка, мы могли бы предложить ослу нечто более привлекательное!

– Ваши танатонавты напоминают мне моряков XVI века, которые предпочитали оставаться на райских островах Тихого океана с красивыми женщинами и чудесными плодами, а не возвращаться со многими трудностями в родную Европу!

Действительно, ситуация во многом напоминала историю с мятежниками «Баунти». Наши танатонавты были преступниками, как и моряки той эпохи, и с той же страстью, как и они, стремились к новым берегам.

– Как вернуть покойника? – спрашивал себя Меркассье. – Что заставляет людей сражаться, больных стремиться к выздоровлению?

– Стремление к счастью, – вздохнул я.

– Да, но что их делает счастливыми? Как повлиять на людей, когда они сталкиваются с дилеммой «уйти или вернуться»? У каждого свои мотивы!

Я уже наблюдал в больнице, что внезапные выздоровления во многом обусловлены волей пациента. Некоторые просто отказываются умирать, и им удается оставаться в живых. В одном исследовании о китайской общине Лос-Анджелеса я прочел, что смертность снижалась почти до нуля во время празднования их Нового года. Старики и умирающие заставляли себя жить и радоваться этому дню. На следующий день смертность возвращалась к норме.

Человеческие возможности безграничны. Я тоже развлекался, развивая некоторые возможности своего мозга, программируя его на пробуждение в восемь часов утра, не прибегая к помощи будильника. Сбоев никогда не случалось. Я знал также, что в лабиринтах нашего мозга накопилось множество информации, и стоило лишь открыть ящики в своей черепушке, чтобы получить доступ к ней. Какие удивительные исследования можно было бы провести по самопрограммированию нервной системы.

И почему бы не выходить из комы, пользуясь собственной волей?

Танатонавт в этот день решил не возвращаться. Перепуганные конвульсиями умирающего, все четверо тут же отказались от продолжения опыта. Мы решили, что не стоит рассчитывать на групповое воздействие. Отныне наши танатонавты будут уходить по одному, а присутствовать на запуске будем только мы. Быть может, было еще не поздно. Даже во Флери-Мерожи стало трудно набирать добровольцев.