Рецензии на книгу И всё-таки наш...
#Бинго (37: рассказ)
#книжный_марафон2020
Мне довелось встречать Рэя Брэдбери в очень разных обличиях. Я удивлялась Брэдбери-фантасту, веселилась вместе с Брэдбери-оптимистом, мечтала вместе с Брэдбери-волшебником. Но сегодня особенный день: такой знакомый писатель открылся мне с новой стороны.
В рассказе этом описывается недалёкое (для 1943 года) будущее, а именно 1988-1989 год. Забавное совпадение дат, вот только фантазия автора зашла гораздо дальше прогресса в год моего рождения. Красивые дома, люди передвигаются на личных вертолётах и даже женщины теперь рожают с помощью специальных машин, дабы избежать всех мук. Питер и Полли ждали с нетерпением появления на свет своего первенца. Вот только в родильной машине случилось короткое замыкание, и младенец оказался не младенцем, а голубой пирамидкой с тремя глазами и щупальцами. Вот такой прогресс!
Казалось бы, вся эта фантазия – дикий вымысел, странная сказка. Но на самом деле автор в своём рассказе поднимает очень важную проблему – проблему особенных детей. И говорит о ней Рэй Брэдбери очень смело и очень честно. Он неоднократно описывает шок и смятение родителей. От читателя не скрывается, как им тяжело. Очень трогательно описываются и чувства ребёнка. Он очень мал и не знает этого мира, но он очень многое понимает, чувствует заботу окружающих. Ребёнок не знает, что он другой. Это знают лишь взрослые, и только они способны дать своему отпрыску достаточно тепла и заботы, чтобы он смог освоиться в таком сложном мире.
Мне понравилось, что финал у этого рассказа остаётся открытым. Автор лишь указал дорогу, на которую решили ступить любящие родители. Получится ли пройти им этот тяжёлый путь – сложный вопрос. Но мне хочется верить, что у них всё обязательно получится. Ведь всё-таки он немного и наш.
Рассказ, прочитанный 15 лет назад, остался в памяти навсегда.
Сказочник, Гениальный фантаст, далеко не узкий специалист в описываемой области, Брэдбери опередил эпоху и предрёк то, что будет происходить со времени написания книги в ближайшие десятилетия всё больше, нарастая как снежный ком. В медицине и акушерстве прогресс, идущий семимильными шагами, позволяет зачинать, сохранять почти любую беременность, проводить роды разными способами и выхаживать детей, ещё сто лет назад безнадёжных. И вот дети рождаются с недостатками или вовсе непохожими на остальных. Что с ними делать? Что переживают и через что проходят родители " не таких" детей. Они остаются один на один со своей проблемой. И их сознание должно воистину перейти в другое измерение и полностью трансформироваться, чтобы научиться нормально жить дальше.
Брэдбери очень трогательно описывает, что этот особенный ребёнок не чувствует себя больным или несчастным, у него просто своё видение мира и при этом он ощущает любовь и заботу о нем. Мучительны только метания родителей.
В рассказе оптимистичный финал - автор переносит физические тела родителей в другое измерение и семья счастлива в полной мере. Будем верить, что фантаст тем самым предсказал обществу ещё и духовный прогресс.
Очень интересно бы было узнать, какой личный опыт писателя натолкнул его на такую необычную, но важную и животрепещущую тему..
Жуткая безнадега…
Брэдбери снова стукнул по меня по голове, ненавязчиво напомнив, что он вовсе не какой-то мечтатель и оптимист.
Мир в рассказе выглядит, в общем-то, достаточно привычно: традиционная семья, домик где-то в пригороде с садиком, соседи, забегающие поболтать и выпить чая или чего-то покрепче. За небольшим исключением… в виде суперсовременных аппаратов, по сути «рожающих» детей, облегчающих таким образом малоприятный для женщин процесс появления на свет нового человека.
Милая семья, наконец-то в предвкушении долгожданного пополнения, едет в клинику… И все, казалось бы, должно быть хорошо, но…
Ребенок оказывается не совсем обычным, нет у него ни милых щечек, ни голубых глазок, ни пухленьких ручек. И для него этот мир какой-то не такой…
Казалось бы, финал рассказа должен казаться радостным и полным оптимизма, но лично мне вдруг захотелось спрятаться под большим одеялом и забыть о прочтенном. Быть может, потому, что все равно вдали виднеется эта жуткая безнадега.
