Книга Танатонавты онлайн - страница 3

11. Полицейский архив

Запрос основных данных

Фамилия: Разорбак

Имя: Рауль

Волосы: Темные

Глаза: Карие.

Особые приметы: Носит очки.

Комментарий: Пионер танатонавтики

Слабая черта: Избыток уверенности в себе.

12. Дружба

Вскоре мы с Раулем привыкли встречаться каждый вторник во второй половине дня на кладбище Пер-Лашез. Мне нравилось гулять вместе с этим долговязым парнишкой. Тем более что он рассказывал удивительные истории.

– Мы родились слишком поздно, Мишель.

– Почему же?

– Потому что все уже изобретено, все исследовано. Моя мечта – быть первым среди тех, кто изобрел порох или электричество, а еще лучше – лук и стрелы. Меня бы удовлетворил сущий пустяк.

Но все уже открыто. Реальность опережает фантастику. Изобретателей больше нет, есть последователи. Люди, которые улучшают то, что другие открыли давным-давно. Последним, кто ощутил великое наслаждение, лишив девственности новый мир, был Эйнштейн. Представь, как у него закружилась голова, когда он понял, что может определить скорость света!

Нет, я этого не представлял.

Рауль с огорчением посмотрел на меня.

– Надо больше читать, Мишель. Люди делятся на две категории: те, кто читает книги, и те, кто слушает читающих книги. Поверь, к первым принадлежать лучше.

Я возразил, что он говорит, как книга, и мы рассмеялись. Каждому свое: Разорбак изрекал простые истины, я высмеивал их, потом мы вместе хохотали. На самом деле мы высмеивали все подряд.

Рауль Разорбак прочел множество книг. Именно он привил мне вкус к чтению, перечисляя «нескучных» авторов: Рабле, Эдгар Аллан По, Льюис Кэрролл, Герберт Уэллс, Жюль Верн, Айзек Азимов, Френк Герберт, Филип Дик.

– «Нескучных» писателей совсем немного, – объяснял мне Рауль. – Большинство авторов считают, что чем они непонятнее, тем умнее. И растягивают фразы на двадцать строк. Потом получают литературные премии, а люди покупают их книжки для украшения гостиных, чтобы гости думали, что хозяева способны читать такую заумь. Я не раз листал книги, в которых ничего не происходит. Абсолютно ничего. Приходит тип, видит бабенку, кадрит ее. Она говорит ему, что не знает, переспит или не переспит с ним. А через восемьсот страниц наконец объявляет ему, что не даст.

– А для чего писать книги, в которых ничего не происходит? – спросил я.

– Отсутствие мыслей. Скудость воображения. Отсюда биографии и автобиографии, романтизированные биографии и автобиографии... Писатели, неспособные изобрести мир, могут описывать только свой мир, как бы беден он ни был. Даже в литературе нет больше изобретателей. А поскольку нет глубокой мысли, авторы вылизывают стиль, отделывают форму. Опиши на десяти страницах свои несчастья из-за вскочившего фурункула, и у тебя появятся хорошие шансы получить Гонкуровскую премию.

Мы оба захихикали.

– Поверь, если бы «Одиссея» Гомера была впервые опубликована сейчас, то даже не попала бы в список бестселлеров. Ее поместили бы в рубрику фантастики и ужасов. И только мальчишки вроде нас читали бы истории про циклопа, волшебницу, сирен и прочих чудовищ.

Рауль обладал редкой способностью к самокритике. Он не повторял покорно готовые мысли, почерпнутые в газетах или из телевизора. Думаю, меня больше всего восхищала свобода духа, его способность не поддаваться постороннему влиянию. Он благодарил за это отца. Тот был профессором философии, подчеркивал Рауль, и научил его любить книги. Рауль прочитывал по одной в день. И больше всего читал фантастику и научную фантастику.

– Тайна свободы скрывается в книжном магазине, – любил он повторять.

13. Никто в достаточной мере не следит за своими внутренностями

Однажды в среду, когда мы во второй половине дня сидели на скамейке и молча разглядывали облака, несущиеся над кладбищем, Рауль достал из портфеля толстую тетрадь. Открыл ее и показал мне страницу, которую вырезал из книги, посвященной античной мифологии, и вклеил в тетрадь.

На ней был рисунок с изображением египетской лодки, в которой сидели разные существа.

Рауль сказал:

– В центре лодки находится Ра, бог солнца. Перед ним на коленях стоит усопший. По обе стороны располагаются два других божества – Исида и Нефтида. Левой рукой Исида указывает направление, а в правой руке держит крест с петлей, символ вечности, которая ожидает путешественника в потустороннем мире.

– Египтяне верили в потусторонний мир?

– Конечно. В левой части рисунка, на самом краю, можно узнать Анубиса с головой шакала. Он сопровождает умершего, который держит в руках урну со своим желудком и кишками.

Я едва сдержал приступ тошноты.

Рауль вещал как профессор:

– Каждый усопший должен следить, чтобы у него не украли его внутренности, – так гласит поговорка Древнего Египта.

Он повернул страницу и показал мне новые рисунки.

– А здесь покойный, в свою очередь, садится в лодку. Его встречает либо сам Ра, либо свинья. Свинья пожирает души грешников и отправляет их в преисподнюю, где властвуют свирепые палачи, которые подвергнут проклятых тысячам мук, раздирая их крючковатыми пальцами с длинными заостренными когтями.

– Какой ужас!

Рауль посоветовал мне не спешить с оценкой.

– Если сам Ра снисходит до встречи покойного, все заканчивается хорошо. Усопший становится рядом с богами, и лодка начинает скользить вдоль берега, ее тянет длинная веревка, которая на самом деле является живым питоном.

– Супер!

Рауль возвел глаза к небу. Я начал его раздражать своим восхищением и отвращением. Но все же он продолжил. В конце концов, другой публики у него не было.

– Этот питон очень милая змея, которая отгоняет врагов света. Он все делает наилучшим образом, но есть другая змея, злая. Ее называют Апоп. Она – воплощение Сета, бога зла. Эта змея плавает вокруг лодки, пытаясь ее опрокинуть. Иногда выглядывает из воды и плюется огнем. Потом выпрыгивает в воздух и стремится проглотить душу перепуганного покойника. Если тот держится стойко, лодка с мертвецом продолжает свой путь и попадает в подземную реку, которая пересекает двенадцать подземных миров. Надо избежать множества ловушек. Пройти через врата преисподней, обойти водных чудовищ, защититься от летающих демонов. Но если покойный выдерживает все испытания, он...

К моему великому разочарованию, Рауль прекратил лекцию.

– Продолжим на следующей неделе. Уже семь часов, мать будет беспокоиться.

Мое недовольство развеселило его.

– Всему свое время. Не будь таким нетерпеливым.

Ночью мне впервые приснилось, что я взлетел и пронзил тучи. Я походил на птицу. Нет, я был птицей. Я летел, летел... И вдруг, выскочив из-за облака, увидел одетую в белое женщину. Она сидела на облаке и была очень красива. У нее было юное стройное тело. Я приблизился и увидел, что она держит в руке маску. Я подлетел еще ближе и вздрогнул от ужаса. Маска была черепом – с пустыми глазницами и усмехающимся безгубым ртом. Я проснулся в поту. Спрыгнул с кровати, бросился в ванную и сунул голову под струю холодной воды, чтобы смыть морок ночного кошмара.

Утром, за завтраком, я спросил мать:

– Мама, ты веришь, что можно летать, как птица?

Неужели я повредился в уме из-за кошмара? Она бросила на меня подозрительный взгляд.

– Хватит болтать глупости, лучше ешь свои хлопья.