Рецензия на книгу Вспоминая моих грустных шлюх от magicmary
Я никогда всерьез не задумывалась о старости. Просто живу сегодняшним днем, хотя время неумолимо мчится вперед. Дедушка Маркес открыл мне глаза и дал понять, что я не всегда буду молода, когда-нибудь неожиданно подберется старость, и я должна быть к этому готова. Для меня «Вспоминая моих грустных шлюх» - это книга, в первую очередь, о старости со всеми ее трудностями и маленькими радостями, а не о любви как было заявлено в аннотации.
В любовь старика, которому исполнилось 90 лет, к четырнадцатилетней девочке не верилось. Старик хотел провести ночь с юной девственницей, сделав себе подарок на юбилей. И пусть его план так и не воплотился в жизнь, но поверить в любовь после осознания этого факта я уже не могла. Они никогда не говорили друг с другом откровенно по душам, никогда не поддерживали друг друга в тяжелые минуты, у них не было общих воспоминаний, они лишь проводили ночи, лежа на кровати в дрянной комнатушке публичного дома. Она спала беспробудным сном, он в это время разглядывал ее голое тело. В моем понимании, герой полюбил лишь образ спящей девочки, а не ее саму, это подтверждает следующий эпизод: «Я был счастлив, я целовал ее нежно-нежно в веки, и однажды ночью, словно луч блеснул в небе: она улыбнулась в первый раз. А потом, ни с того ни с сего, повернулась в постели спиной ко мне и проговорила недовольно: «Это Исабель виновата, что улитки плакали». Я воодушевился надеждой, что может завязаться разговор, и в тон ей спросил: «А чьи они?» Она не ответила. Голос и тон у нее были плебейские, как будто вовсе не ее, как будто внутри скрывался кто-то чужой. И тогда в душе у меня исчезла даже тень сомнения: она мне больше нравилась спящей».
Больше всего меня поразила одинокая жизнь старика. Жалость. Это чувство не покидало меня до самой последней страницы. За девяносто лет жизни он не достиг больших высот в профессиональной деятельности и не стал счастливым семьянином. Все девяносто лет он был одинок, постоянно коротая время в обществе очередной дамы легкого поведения: «Никогда ни с одной женщиной я не спал бесплатно, а в тех редких случаях, когда имел дело не с профессионалками, все равно добивался, убеждением или силой, чтобы они взяли деньги, пусть даже для того, чтобы выкинуть их на помойку. С двадцати лет я начал вести им счет, записывал имя, возраст, место встречи и вкратце — обстоятельства и стиль каждого. К пятидесяти годам в моем списке значилось пятьсот четырнадцать женщин, с которыми я был хотя бы один раз. И перестал записывать, когда тело уже было не способно на такую прыть и я мог продолжить счет без бумажки, в уме».
Появление старого ангорского кота на арене повествования показалось мне чрезвычайно символичным и ярким фактом. Старик-журналист открылся для меня с новой стороны, когда стал вопрос об усыплении его нового пушистого сожителя: «Почему усыпить? «Потому что очень старый», — сказала Дамиана. Я подумал с яростью, что так и меня можно зажарить живьем в печке для котов. Я почувствовал себя безоружным между двух огней: я не научился любить кота, однако душа не лежала приказать усыпить его только за то, что он старый. Где эта инструкция, что в ней говорится?»
Некоторые детали в повествовании задерживали мое внимание на несколько минут. Именно эти детали и скрасили мое общее впечатление об этой книге. К примеру, эпизод, в котором описывается фотография на стене в кабинете директора газеты, я перечитывала несколько раз. Фото сотрудников было сделано в честь 25-летия газеты, над головами некоторых из них стояли крестики – над головами умерших. Герой, увидев этот снимок, с ужасом понимает, что из сорока восьми человек, которые начинали работать в редакции, в живых осталось лишь четверо. Он понимает, что когда-нибудь и над его головой появится этот крестик, небрежно начертанный чьей-то рукой.
Впечатления от этой повести противоречивые. Возможно, это из-за того, что мои отношения с автором вообще не складываются. Начинала читать «Сто лет одиночества» и «Любовь во время чумы», но так и не осилила. Хотя сюжеты этих произведений мне интересны, но чувствую, что время еще не пришло. «Вспоминая моих грустных шлюх» - это первое полностью прочитанное произведение у Маркеса. Дальнейшее знакомство с автором пока придется отсрочить.
