Рецензия на книгу Маленький журавль из мертвой деревни от Tatihimikosan
#БК_2020 (10. Книга, название которой состоит из 5 слов.)
«Любовь - как детская игра: появляется без спроса и уходит, когда захочет, а начнешь с ней воевать, она заболит и уж до самой смерти не ослабнет.»
В прошлом году меня потрясла книга Дикие лебеди. В этом снова я погрузилась в китайские реалии того страшного времени. Категории семейной саги или любовного романа слишком узки для подобных произведений – в первую очередь это роман о человечности. Здесь нет хороших и плохих наций, есть война и режим, уродующие людей, выявляющие самое гнусное, самое жестокое. Но есть, к счастью, у людей не только ненависть к чужакам, но и способность любить и сострадать.
Тацуру было всего 16 лет, когда война подошла к концу и японские «освоители целины» поняли, что оказались на чужбине уже не в роли хозяев этой земли. Старейшина деревни, в которой она жила, принимает страшное решение – все жители должны умереть, чтобы не дать врагам надругаться над собой, уйти с честью. Но Тацуру испугалась. Много раз позже ей хотелось умереть, но всегда находилась причина жить и даже иногда радоваться. Во время долгого похода, в попытках дойти до Японии, ее схватили и продали. В семье, купившей ее, сноха потеряла ребенка из-за японских солдат и больше не может рожать. Поэтому Тацуру предстоит быть «чревом и сиськами» вместо нее. То, что начиналось страшно и цинично, перерастет в очень долгие и сложные отношения в этой необычной семье.
Каждому герою веришь и сопереживаешь всей душой, каждая бытовая мелочь на своем месте, многое до боли знакомо, не смотря на весь восточный колорит. Завод, заводской городок с маленькими квартирками в типовых домиках из красного кирпича и любопытными соседями, такая же типовая школа, дом культуры, бедность. Женщины, распускающие рабочие перчатки и вяжущие из этих ниток, завезли ткань – все бегут к швее, а потом ходят в одинаковых блузках или платьях.
«Если не знаешь, что такое "социализм", взгляни на желтые школьные здания, потом на недавно отстроенный городок - красно-белые дома вперемешку с серо-стальными доменными печами, - и все станет понятно.»
Самое сложное в романах о любви – это не скатиться в пошлость и смакование грязи, особенно, если писать так откровенно, не пряча реальность, не романтизируя. Мастерство писательницы поражает – она смогла так описать самые нежные и интимные моменты (не про секс, а про настоящую близость между людьми), что иногда у меня перехватывало дыхание – женщина лежит в постели и сквозь сон слушает, как ее муж собирается на работу. Или одна женщина, прежде видевшая в другой лишь соперницу и не выносившая ее стиля жизни, вдруг понимает и принимает ее. Мужчина, столько лет спавший с женщиной из-за того, что так надо, вдруг полюбил ее, словно впервые увидел.
«Сколько всего бывает между мужчиной и женщиной, и разве сводится все к одному? В толпе прохожих на улице он тихо касался ее ладони - и сердце немело. Ее ладонь была такой мягкой, нежной, такой же несказанно прекрасной, как все похищенные сокровища мира; дотрагиваясь до этой ладони, он терял голову, как никогда не терял, касаясь ее женской плоти во время набивших оскомину ночных занятий.»
«Вот она, прежняя теплота и нежность, до нее всего два слоя мозолей и слой стальной пыли»
«По правилам Тацуру, если работу нельзя сделать без сучка и задоринки, за нее не стоит и браться, а Сяохуань здесь подлатает, тут поправит, один глаз прищурит, другим посмотрит, и любое дело у нее худо-бедно, а клеится. Жизнь несладкая, но можно как-нибудь прожить, не хуже других. Так в один миг прокатился целый месяц, а за ним и лето миновало. Еще миг, и настала осень. Оказывается, вовсе оно не скверное, это "как-нибудь", а даже удобное, если привыкнуть.»
Сначала, возможно, придется немного привыкнуть к манере повествования, к именам – японские иероглифы в китайской транскрипции читаются по другому, поэтому Тацуру (тот самый журавль) превращается в Дохэ; у мужчин тоже с именами постоянная путаница – официальные имена почти не употребляются в личной жизни, дома сыновей, например, зовут Дахай и Эрхай (старший и второй сын) а в другое время Чжан Те и Чжан Ган, Эрхаем же звали и их отца Чжан Цзяня. Еще есть приставка Сяо – «молодой». Но характеры у всех настолько разные, что запутаться сложно – каждый персонаж выписан очень детально.
Мне очень полюбилась Сяохуань, даже больше чем ГГ Тацуру – сколько сил и жизни в ней было, как она всегда находила выход, как подбадривала всех, хотя на первый взгляд казалась такой непутевой, неприятной, шумной и неряшливой женщиной. И как знаменательно, что в конце именно они с Тацуру поддерживали друг друга. Тацуру думала, что дети будут ее опорой, а вышло что чужая женщина стала ей ближе чем сестра, и она ей тоже. Очень рекомендую к прочтению.
