Цитаты из книги Голодные игры. Трилогия - страница 4

Я обнимаю его за шею. Секунду он колеблется, потом тоже обнимает меня. Его руки не такие крепкие, как раньше, и все равно теплые и сильные. На меня обрушивается поток воспоминаний, таких сладких воспоминаний. Тысячи моментов, и в каждом из них его объятия были моим единственным убежищем. Тогда я этого не ценила. А сейчас я Пита потеряла.

Наши жизни измеряются не годами, а жизнями тех людей, которых мы коснулись.

То, что мне нужно, чтобы выжить – это не страсть Гейла, разожжённая гневом и ненавистью. Во мне этого более чем достаточно. Что мне нужно, это одуванчики весной. Ярко-желтые, которые означают возрождение, а не разрушение. Надежда на то, что жизнь продолжится, независимо от наших потерь. Что всё наладится. И только Пит может дать мне это.

Я больше не чувствую себя связанной клятвой верности этим чудовищам, которых называют людьми, пусть даже сама я - одна из них. Возможно, Пит прав: мы уничтожаем друг друга, чтобы наше место занял другой, более достойный вид.

— Ты умеешь убивать.
— Не людей!
— Думаешь, есть разница? — мрачно спрашивает Гейл.
Самое страшное — разницы никакой нет, нужно всего лишь забыть, что они люди.

Нельзя выказать слабость. Иначе помощи не жди. Жалким видом никого не удивишь. А вот стойкость часто вызывает восхищение.

Изначальная красота — это то, как человек выглядит по утрам, едва встав с кровати, то есть естественно, но безупречно.

Какая роскошь - быть наедине с собой!

...завтрашний день будет лучше, чем тот кусок безысходности, который мы называем днем сегодняшним.

Приятно побыть в одиночестве, даже если это всего лишь иллюзия...