Цитаты из книги De profundis. Тюремная исповедь

Думать, будто те, кто стал причиной трагедии в жизни других людей, разделяют с ними их скорбь, или ждать от них этого — это самое большое и в то же время самое распространенное заблуждение.

Я могу чувствовать себя вполне счастливым, оставаясь наедине с собой. У меня будут книги, цветы, луна, а главное свобода — что ещё нужно для полного счастья?

Если кто-то надеется переделать себя и стать лучше, чем он был до сих пор, то он невежда или глупец, но сделаться человеком более глубоким — это вполне достижимо, особенно для тех, кто много страдал.

Наслаждения — удел прекрасного тела, страдания — удел прекрасной души.

Кто никогда не ел свой хлеб в печали
И кто ночей в слезах не проводил,
Рассвета горького страшась начала, —
Не ведал гнева тот Небесных Сил.

Мне наконец-то нужно смириться с тем фактом, что я самый обыкновенный узник в самой обыкновенной тюрьме, но научиться не стыдиться этого оказалось, как ни странно, труднее всего.

Смирение — самая странная штука на свете. Мы никогда не можем навязать его кому-то другому, и никто не может навязать его нам, а чтобы самим придти к нему, мы должны потерять все, что имеем. Только лишившись абсолютно всего на свете, мы почувствуем, что приобрели Смирение.

В Искусстве художник воспринимает тот или иной предмет либо явление такими, какими они представляются ему в тот момент, когда он с ними сталкивается. Точно то же можно сказать и о психологической эволюции характера человека, постоянно вынужденного приноравливаться к имеющимся в его жизни в данный момент реалиям.

Искусство для меня всегда являлось высшей формой реальности, — а реальность — высшей формой художественного вымысла.

Изъянов плоти не стоит стыдиться. Это болезни, и лечить их — дело врачей. Изъяны души — вот что нужно считать постыдным.