Рецензия на книгу Два капитана от AnnaOpredelenno

Удивительно. Удивительно парадоксальной предстала передо мной эта история. Не фактическим ее наполнением, нет, но эмоциональным. И главный парадокс в том, что я очень долго и совершенно сознательно ее избегала. Штука в том, что эта книга у меня намертво сцепилась ассоциациями с Дети капитана Гранта. Ну, вы понимаете – дети, капитаны… А Дети капитана Гранта - знаковая для меня книга, именно на ней я осознала, что для меня нет лучшего способа игнорировать реальность, чем, собственно, отгородиться от нее книгой. Казалось бы, это как раз повод познакомиться поближе с этими Двумя капитанами. Но нет… Я ожидала, конечно же, дальних плаваний, жарких стран и почему-то послушных пионеров. И ладно бы, пусть их, пионеров. Но плавания-капитаны-страны-приключения. Почему нет? Но нет. В общем, как это ни парадоксально, я была уверена, что это безнадежно детская, плоская, глупая и наивная книга с кучей преувеличений и безобразно правильными людьми.

Тот редкий случай, когда реальность оказывается несравненно лучше ожидания. Нет, это не детская книга. Ну, то есть, наверное, ребенку будет и интересно и не вредно с ней ознакомиться, но взрослой тетке тоже вполне есть чему внимать с открытым ртом, над чем ронять слезы, от чего забывать дышать.

В книге действительно гордо несут свое звание два капитана. Но не суждено им было вместе вести корабли борт к борту навстречу приключениям. Их разделили годы, стихии, судьбы. Начало – и это знала даже я до того, как открыть книгу - нашлось на дне размокшей почтальонской сумки. Трогательное письмо, от которого веет арктическим холодом. Кому? От кого? Не понятно. Но в нем ужас и мужество. Внутри замирает все, особенно у любителей нансеновских путевых дневников и историй про поиски погибших экспедиций. Это письмо – единственная, хрупкая, ломающаяся в руках от холода ниточка, последнее эхо первого капитана – капитана Татаринова. Это письмо накрепко засело в голове у мальчика Сани – второго капитана, который спустя двадцать лет после того, как впервые услышал прощальные слова капитана Татаринова, храбро будет сжимать штурвал военного самолета.

История длинная. Достаточно длинная, чтобы к концу ее поверить, что все эти люди – ну просто твоя семья. Они такие настоящие, живые. Такие разные.

Саня. Он взрослеет на глазах у читателя. Вот прямо по полочкам – как из мягкой детской души лепится, формируется личность. Как мне было за него больно, когда невысказанная вина за отца легла на его хрупкие еще плечики. Какую восторженную радость принес мне заснеженный Иван Иваныч, когда прозвучали первые «ухо», «мама» и «плита». Как было стыдно за долгое молчание перед сестренкой Саней, покинутой в N-ске (почему, вот почему их – брата и сестру назвали одинаково). Как горько было за Катин вздернутый нос, отвернувшийся от Сани в сторону Николая Антоновича….
А сестренка Саня. Нежная, яркая Саня. Ну как же так могло получиться, как же так? И гордая Катя… такая жестокая к Ромашке, так мужественно переносящая отсутствие вестей с фронта в голодном Ленинграде. Да сам Ромашка – при всех его прелестях, за него тоже ох как больно. А еще – проникновенный поэт в суровой среде. Проникновенный и мертвый. И непонятно какими силами держащий прямую спину Иван Иваныч.

Это совсем не приключенческая история. Это история людей. Дальних плаваний в ней не было вовсе. Зато была давно пропавшая, обреченная экспедиция, война и покореженные судьбы. Пионеров, кажется, не было тоже. Зато была несправедливость и предательства. И снова – люди. Люди разные, и в очень непростое время очень по-разному преображающиеся под давлением ситуации.

Слов не хватает описать мои эмоции после окончания книги. Их так много, ярких, не меркнущих. Эмоции есть, а из слов только «спасибо» автору за то, что сплел передо мной эту сложную и чудесную жизнь.