Джером Сэлинджер

Только-только приступил к чтению рассказов «Фрэнни» и «Зуи», объединённых общим сюжетом в единую повесть, и мгновенно осознал, насколько важен Джером Сэлинджер лично для меня.

Сэлинджер – это всегда нетривиальный диалог со своим читателем. Если заблаговременно принять правила игры – сосредоточиться и с головой окунуться в детали повествования, то и неважно, читаешь ли ты его единственный роман «Над пропастью во ржи», или какой-нибудь совсем небольшой рассказ, например, «Перед самой войной с эскимосами» – долгие-долгие размышления на тему и послевкусие тебе гарантированы. Мне это очень близко – люблю покопаться в тексте, отрефлексировать прочитанное и, как, наверное, каждый, кто зарегистрирован на этом сайте, высказаться, пускай и в никуда.

Отчасти потому, что я и сам, до сих пор, в свои почти 30 лет, чувствую себя инфантильным подростком, до конца не понявшем этот мир и не нашедшим в нём своего места, мне очень близки персонажи Сэлинджера. Парадокс в том, что чем страннее кажутся их мысли и поступки, тем более естественными и честными они являются. Это обескураживает настолько, что невольно начинаешь искать подвох. Но никакого подвоха нет – так уж устроен человек.

Пожалуй, каждый в своей жизни проходит через т.н. точку невозврата, которую условно можно назвать «взрослением» – тот самый момент, когда в жизни кардинально меняются интересы и приоритеты. Это может касаться чего угодно: спокойствие семейного очага усмиряет бунтарский нрав, душный офис в бизнес-центре заменяет раздачу рекламных листовок в скверах и парках, берлинское техно заглушает Red Hot Chili Peppers в наушниках. И так далее. Человек может пройти через этот Рубикон плавно, но куда опасней резкое пересечение красных линий.

Именно об этом пишет Сэлинджер. И, как мне кажется, пишет достаточно упрямо – в каждом своем (мною прочитанном) тексте. Как правило, такое «стремительное взросление» имеет причину, катализатор. Что угодно – утрата близкого человека, тяжелая болезнь, война, или даже любая мелочь, только кажущаяся таковой – сезонная депрессия, неудачи в учёбе, на работе, на любовном поприще, отсутствие общего языка с родителями, сверстниками и т.д.

Есть более конкретный дзен-буддистский термин, интегрирующий в себя всё то, что описано выше. Он встречается и в тексте – это «сатори» – внезапное озарение посреди рутинной жизни. Что-то вроде катарсиса.

Для Фрэнни Гласс причиной такого «сатори» стала религиозная книга. Прочитав её, она поняла, что можно жить проще и, по отношению к самой себе, честнее. Можно обуздать свой нездоровый эгоизм и не выпячивать свою гордыню, не заглядывать в рот т.н. «лидерам мнений», не подыгрывать бессмысленности существования окружающих лицемеров. Подобно Антуану Рокантену из культового романа «Тошнота», она опьянена метаморфозами, которые произошли с её мировосприятием. Её тошнит, и тошнит натурально, от «одинаковости» окружающих, от узости их взглядов и мироощущений. Осознание шаблонности социума, в котором она живёт, естественным образом толкает её на путь отчуждения.

Возвращаясь к тому, о чём я писал выше, к резкому «взрослению» – Сэлиджеру просто мастерски удалось продемонстрировать эту мысль, неспешно раскрывая её на протяжении всего сюжета. Ещё неделю назад Фрэнни и её молодой человек Лейн обменивались нежными любовными письмами, а сегодня, сидя лицом к лицу, даже не пытаются услышать друг друга. Напускное равнодушие с его стороны парируется необязательной попыткой выдавить из себя хоть что-то с её. Поочерёдно говоря друг другу о сакральных для самих себя вещах, идеях, которые по-настоящему их волнуют, они просто не слушают друг друга – летают в собственных мыслях, уклоняются от ответов, перебивают.

Показателен и финал рассказа. Там, где она думает о боге, он – думает о сексе, и даже готов подыграть, пойти на некоторые уступки, лишь бы удовлетворить свои сиюминутные потребности. Они так друг друга и не услышали, так и не поняли, что они чужие друг другу люди. И когда они расстанутся, где-нибудь за границей сюжета этого небольшого рассказа, они вряд ли сумеют осознать истинные причины разлада своих романтических отношений.

Рассказ «Зуи» куда более многословен и является логическим развитием общего сюжета повести – приоткрывает многолетнюю историю семьи Глассов, намекая на поиск первопричин конфликта Фрэнни с реальностью во взаимоотношении девочки со старшими братьями, конкретнее – в их религиозном влиянии на её неокрепший детский ум.

Младший из старших братьев Фрэнни – Зуи, пытается найти способ примирить сестру с её новыми взглядами на жизнь. В ход идут философские размышления о человеке, семье, театре и религии. Основная мысль рассказа, на мой взгляд, состоит в том, что нельзя неистово и слепо верить в то, чего ты совсем не понимаешь, иначе велик риск затеряться в ложных иллюзиях. Даже если (или, особенно если) речь идёт о вере в бога. Нельзя, прикрываясь душевным озарением, тем самым «сатори», говорить о собственном «я» и интерпретировать божий мир, как мир собственный. Вообще-то мир равнодушен к человеку. Мир независим от человека. Мир, когда-то, существовал без человека и, когда-нибудь, будет существовать без человека. И теизм стоит воспринимать исключительно как душевное примирение человека с миром, а отнюдь не как бунт против него.

«Зуи» демонстрирует насколько упрямо Сэлинджер может копаться в вопросах поиска смыслов и определения конечной ступени человеческой жизнедеятельности. И, даже если, в конце концов, ты приходишь к выводу, что смысл жизни человека непостижим, необходимо считаться с тем, что, возможно, в этом и была идея бога, таким и был его замысел.

#выполняю_обещание (3)

Есть книги, которые можно читать и перечитывать в любом возрасте, и каждый раз они открываются с новой стороны. Взять хотя бы Дон Кихота Ламанчского. А есть, на мой взгляд, произведения другого рода. Их непременно нужно прочесть в определенном возрасте, именно тогда они способны стать максимально полезными и, образно говоря, взорвать мозг. Да и восприниматься в то самое время они будут совершенно иначе, чем в иные жизненные периоды.

Наиболее яркий представитель последних – «Над пропастью во ржи» Джерома Сэлинджера. В шестнадцать лет этот небольшой роман совершенно точно произведет фурор и революцию в голове и сердце юного читателя, каждый впечатлительный и эмоциональный молодой человек несомненно увидит Холдене Колфилде самого себя, а вот на исходе четвертого десятка, как мне кажется, такой эффект практически невозможен.

Школьные годы, дружба и предательство, первая влюбленность, отношения с родителями, переживания от потери родного человека, знакомство с алкоголем и сигаретами, ощущения всеобщего лицемерия, которое царит в мире взрослых, вечные вопросы, на которые еще только предстоит найти свои собственные ответы. Каждый, так или иначе, сталкивался со всем перечисленным. Давайте же еще раз (если вам уже давно не 16) пройдем этот путь рука об руку с одним из самых неоднозначных и запоминающихся персонажей американской литературы прошлого века.

А если вам все-таки 16 – то бросайте любые дела и скорее беритесь за эту книжку. Обещаю, не пожалеете.

В аннотации указано, что это произведение “шедевр американской литературы XX века”. Возможно, я безмерно стара, но если в аннотации кроме этого нечего написать - то стоит быть крайне осторожным.

Вообще-то Селлинджера очень любят. У его книги “Над пропастью во ржи” даже какой-то культ есть: книгу жалуют почти все, от ценителей классики, до сект параноиков, поскольку существует множество версий того, что автор раскрыл в книге между строк. Подобная популярность меня пугает и настораживает, потому я даже была рада, когда на моем книжном пути мне попалось другое произведение Селлинджера. Вдруг и я смогу найти что-то в “великой классике”.
Так вот. Не нашла. Не нашла совсем ничего. И близко не прониклась тем, что хотел сказать автор.
В общем книга состоит из набора рассказов про семью Глассов. Была некая знаменитая пара циркачей, у них было 7 детей и эти дети в общем-то в детстве прошли под различными псевдонимами школу известности на радио: вроде как все они были вундеркиндами и участвовали в воскресной утренней передаче. Сами рассказы нас относят уже к будущему некоторых из этих детей. Этими историями я не прониклась, они не отозвались мне вообще никак внутри. Мне даже не поверилось в потенциальное существование этих людей. С тем, насколько я привыкла погружаться в мир читаемого в момент произведения, для меня осилить книгу было еще тем испытанием. Да, возможно, что-то свое дал перевод. Но мне очень не понравилось описание картин в общем, использование многих сравнений (кто-кто, а вот переводчик точно не мог придумать использование различных брендов), цепь повествования в общем. При этом, если взять какие-либо моменты, то в представить я их могу ярко, а вот совместить не получается - как калейдоскоп все.
Отдельная боль - это “философия”. В аннотации:
“Дзен-буддизм и нонконформизм в книгах Сэлинджера вдохновили на переосмысление жизни и поиск идеалов не одно поколение”.
Для меня же это был зачастую набор из перемешанных неструктурированных фраз с претензией на понимание происходящего в мире и смысла жизни. Не знаю, на как это может сподвигнуть на переосмысление. По факту даже погружения нет в используемые автором отсылки, будь то религия или философия.

Читать или нет? Ну если нравится Селлинджер - возможно. Если выбрали произведение ради размышлений - то стоит отнестись к нему крайне скептически и быть готовым к разочарованию.

#буклайв_охота_4

Прочитав это произведение, я ужаснулась и поняла, что во многом схожа с главным героем, Холден Колфилдом.
Бедного паренька выгнали из очередной школы, и он решил в одиночку поехать в большой Нью-Йорк, чтобы хоть как-то отвлечься от паршивого настроения. На протяжении всего произведения Холден просто пьёт и осуждает людей вокруг себя. Часто именно из-за такого подросткового нонконформизма, если можно так выразиться, читатели считают его глупым ребёнком, но не в моём случае. Если уж говорить честно, то мне его очень жалко. Ему ведь плохо и тошно, он не может найти своё место в огромном городе, в бесконечной жизни.
Холден Колфилд не любит людей, они кажутся ему слишком поверхностными и скучными, но одновременно он хочет быть и частью общества. Он всегда старается завести разговор с незнакомцами или друзьями. Он и не изгой, но и не самый классный парень среди своих сверстников. Герой подстраивается под других, хоть ему самому и мерзко от такого расклада дел.
У него нет мыслей о будущем. Колфилду наплевать на деньги и карьеру. Он просто мечтает ловить маленьких детей во ржи, чтобы те не упали с высокого обрыва.
Эту книгу я уже перечитываю несколько раз, и каждый,чёрт, каждый раз, я открываю для себя что-то новое в ней. Всё больше анализирую поведения и чувства главного героя. Именно в этом романе я и ищу своё успокоение одинокими вечерами за чашкой горячего чая.

8 декабря 1980 года в Джона Леннона выстрелил пять раз ещё пока никому не известный Марк Дэвид Чепмен. Затем убийца снял куртку, сел под фонарём на асфальт и стал читать Над пропастью во ржи.

Так я и узнала об этой книге. Она первая появилась в моих хотелках, а я всё не знала, как к ней подступиться. Смущало меня три вещи:
первое – обилие отрицательных отзывов с устойчивым мнением, что книгу переоценили,
второе – отсутствие характерного перевода, который качественно передаст всё то, что есть в оригинале,
и, конечно, третье – страх увидеть причину смерти человека, чьим творчеством и мировоззрением я восхищаюсь.

А увидела я парня-подростка, у которого проблемы с принятием реальности. Холден Колфилд, к моему большому удивлению, оказался вовсе не маргиналом Алексом из повести Заводной апельсин. Нет, это добрый малый с большим сердцем, который не способен принять безразличие и несправедливость этого мира. Пока. У него просто ещё нет инструментов – ни философии, ни религии, ни выраженной этической позиции. Этого и не стоит ждать в тексте – вестись на громкие обещания бунтарской библии под обложкой.

Нет. Холден Колфилд всего лишь хочет, чтобы всё было искренне до конца, его тошнит от малейшей фальши. Он мечтает защитить то чистое, что ещё не запятнали – малышей, и выбирает рисовать себе свой мир. Возможно, это же выбрали хиппи или битники. Возможно, кто-то в этом находит вдохновение на убийство. Но книга не про субкультуры, и, тем более, не про насилие, она про столкновение человека с обществом и слабый подростковый внутренний несмелый бунт.

А, возможно, я просто не увидела оригинал за классическим переводом Риты Райт-Ковалёвой, который я в итоге выбрала. Но я так не считаю. Да, я получила ровный текст без стилистической окраски, сленга, ругательств и других языковых особенностей. По этому переводу даже не понятно, почему книга стабильно включалась в списки запрещённых. Конечно, это наложило огромный отпечаток на восприятие повести, но я сознательно пошла на эти компромиссы, в чём мне очень помогло сравнение переводов, которое сделали на этом литературном канале https://www.youtube.com/watch?v=rFTI47LQ5ig.

А Холден Колфилд не пойдёт до конца. Он примет правила этой игры. И это нормально. Это взросление.

Всегда Ваш,
Алён
#школа_сентябрь_1
(Природоведение. Пейзаж на альтернативных обложках)