Цитаты из книги Между Богом и мной все кончено

А теперь я считаю вопрос «Веришь ли ты в Бога?» бессмысленным. Это все равно, что спрашивать, хорошо ли читать книги. Смотря какая книга и какой бог: Дед Мороз, Маниту, Дух Святой, Шива? Или Бог, которым зовется все сущее?

Человек - это ведь не воздушный шарик, который, ежели лопнет, оставляет после себя только мокрый кусочек резины.

Я так и сидела, ковыряя дырку на футболке и утешая себя фантазиями о собственных похоронах, где я выступала в роли прекрасной покойницы, а весь класс захлебывался от плача, так что слезы текли ручьем. Сами знаете, ведь все когда-то такое себе представляли.

А теперь я считаю вопрос "Веришь ли ты в Бога?" бессмысленным. Это все равно, что спрашивать, хорошо ли читать книги. Смотря какая книга и какой бог: Дед Мороз, Маниту, Дух Святой, Шива? Или Бог, которым зовется все сущее? В такого Бога не "верят", его просто ищут.

Разумеется, мне не на что жаловаться! ... Даже анорексии у меня нет. А если б и была, то, будь я проклята, вовсе не потому, что я хотела бы походить на несчастных, что выпячивают известные части тела на страницах женских журналов. Нет, я б страдала анорексией из чувства протеста против тех, кто считает, что надо благодарить судьбу и радоваться уже потому, что ты не родился в стране третьего мира.

Бабушка говорит, что, если хочешь что-то забыть, надо это сначала хорошенько запомнить.

Слово "влюбиться" мне не нравится. Оно как будто бы означает, что ты совершил какую-то ошибку: "вляпался" или "врезался", не говоря уже о "влип". То есть ты как бы любишь кого-то, но потом все идет наперекосяк и ты уже не любишь, а "влюблена".

Если муж умирает, его жена становится вдовой и ходит в черном, а люди кругом говорят приглушенными голосами еще многие годы. А если умер твой лучший друг, то через некоторое время люди, глядя на тебя, раздражаются и спрашивают, чего нос повесила.

Лучше я буду общаться со стенами, чем с большинством себе подобных. Стена не станет приставать к тебе со всякими дебильными речами, которые приходится выслушивать, вместо того чтобы думать о своём. У стены всегда есть время. Она всегда к твоим услугам, она не спешит на встречу по вечерам, не ходит на курсы.

Наверно, лет в семьдесят, когда у меня начнется милосердный Альцгеймер, я смогу об этом забыть