Рецензия на книгу Мемуары гейши от AnnaOpredelenno
Кто такая гейша? Обычно в бытовых беседах ответ на этот вопрос крайне не конкретен и содержит больше отрицаний, чем утверждений. «Это не проститутка», «Это не просто танцовщица», «Не каждая может стать гейшей», и так далее. Не знаю, насколько логично задавать вопрос о японской гейше американскому писателю, но Штаты умеют продавать все, включая книги. Эта книга очень известна, от нее сложно увернуться, если хоть искра интереса вспыхивает при слове «гейша». И вот, я позволила Артуру Голдену рассказать мне свое видение этого пласта японской культуры.
Надо сказать, книга связана со скандалом. Скандал очень специфический. Продающий. Я, честно сказать, сильно сомневаюсь в том, что он обошелся без сценариста. Коротенько – дама по имени Минеко Ивасаки после выхода книги возмутилась, что мистер Голден использовал для «Мемуаров гейши» интервью с ней, не предназначенные для широкой огласки. И к тому же все переврал. А затем с успехом выпустила «Настоящие мемуары гейши». Коммерческих выгод от этого скандала уйма. Во-первых, скандал всегда подогревает интерес. Во-вторых, без явного вранья всех заставили думать, что вымышленная, в сущности, история – чуть ли не тайный дневник госпожи Ивасаки. Снова же – взлет продаж. В-третьих, сама госпожа Ивасаки неслабо пропиарилась на всей этой истории и с успехом продает уже свою книгу. Все это, конечно, несколько отвлеченная информация, но я ее привожу, чтобы сказать следующее: это, все же, роман. Он писан японистом, он проработан в деталях. Но это художественный вымысел. Беглый поиск не позволил обнаружить достоверных свидетельств биографичности истории, только намеки, расположенные так, чтобы потенциальный читатель сделал нужные выводы сам. Дальше я смотрю на это книгу именно как на художественное произведение.
В романе рассказывается история маленькой Чио с необычными светло-серыми глазами. Японской девочке не слишком повезло. Ее родители бедны и немощны. Ее время не очень-то милосердно к девочкам. Ее единственная старшая сестра, откровенно говоря, очень глупа. Есть все основания считать, в таких декорациях с девочкой случится что-то нехорошее. И случается. Прошло немного времени, и Чио уже не Чио, не дома, не девочка. Чио стала гейшей. Первая часть книги – о сложном пути, который сделал из Чио Саюри (при становлении гейшей девушка меняет имя). По этому пути девочка не всегда шла добровольно, но часть времени – с завидным рвением. Вторая часть книги – о том, что выпало на долю Саюри-гейши, пытающейся против всех традиций обрести личное счастье.
Каких-то именно событий в книге не то, чтобы много. Но в ней много описаний, много эмоций и мыслей, размышлений о жизни и судьбе. Собственно, что есть жизнь гейши? Спать сидя, беречь прическу, наносить макияж, надевать тяжелое кимоно, идти в чайный дом и развлекать гостей, возвращаться в родную окейю и возвращать долги своей хозяйке. Вот приблизительно эти события и повторялись изо дня в день на страницах книги. Скучно не было, потому что много деталей. И вообще, книга читается исключительно легко. Слишком легко. При всем философском флере, который пытались придать повествованию за счет размышлений о принятии судьбы, реке жизни, волнам случайностей и так далее, чтиво все равно вышло легоньким таким. Все тут в коммерчески правильной пропорции для приятного вечера: паровоз-завязка, умеренные драпировки из романтики, немного перца (но не слишком, и хорошо вмешанного во все остальное, чтобы не драло горло). Текст очень приятный. Небанальные хорошие сравнения, правильный баланс лаконичности и раскрытия темы. Думаю, всем прочитавшим полюбился «подвыпивший домик», например.
Но эта книга написана от лица японской женщины американским мужчиной! И это плохо. Я прочитала совсем немного японской литературы, но и этого достаточно, чтобы увидеть, что в рассуждениях Чио нет ничего японского. Они абсолютно западные. Это с одной стороны. А с другой – я видела (ну или знала), что мыслительный ряд построен мужской рукой. Что интересно, поступки Чио, при этом, остались достоверно женскими. И полагаю – вполне японскими. Все же госпожа Ивасаки явно много привнесла в эту книгу. Но в результате этого противоречия между внутренним и внешним сама Чио получилась какая-то невнятная. Ее характер рассыпается, действия какие-то непредсказуемые. За ней сложно следовать сердцем, проживая ее жизнь, потому что ее не удается понять. Она - как книга, сшитую вперемешку из двух разных наборов страниц с разными историями. Остается только наблюдать – довольно безучастно. С другими персонажами все значительно благополучнее, но это, думаю, потому, что они не делятся с читателем своими мыслями. Разве что вот – Председатель… Последний акт его «понимания» Саюри не внушает мне доверия – такое, мне кажется, невозможно принять…Как бы то ни было, вся история вызывает умеренный интерес, и только. Ни участия к персонажам, ни долгих мыслительных оглаживаний предложенных ситуаций… Зато про гейш и их быт написано много.
Я возлагаю большие надежды на статус писателя (японист) считаю, что такую историю прочитать будет проще и приятнее, чем, скажем, тематический учебник истории. Так что если гейши вызывают интерес – ну почему бы и нет. Повторю сотый раз – деталей много, есть что порассматривать и нет никакого смысла их тащить в рецензию. Но вот в чем меня не убедил Голден, так это в том, что гейша – не проститутка. Да, она не стоит, вскинув ножку, как рыжая красотка в «Бриллиантовой руке». Да, не принимает двадцать мужчин за ночь. Ее ежевечерняя рутина – петь, танцевать, поддерживать «высокоинтеллектуальный» разговор (часто, почему-то, роняя его ниже пояса), эротично разливать чай и провожать мужчин в туалет. Но если кто-то захочет горизонтального продолжения – ну что же, просто готовьте денежки. Все совершенно официально и открыто продается – девственность (мизуаж), одна ночь, интимные услуги на постоянной основе. За все есть своя цена. Причем, назначает ее не гейша, а тот человек, что имеет на нее права (почему-то договариваются хозяйки окейи и чайного дома; они же, кстати, и выбирают покупателя, если претендентов много). Гейша – товар. Дорогой, красивый, элитный, но ведь товар же. Наверное, отношение к этому может быть разным, но по-моему, когда человек – товар – это очень и очень грустно.
