Глава 10

Джек заснул на красном кожаном диване напротив камина. Он лежал ко мне спиной, и я мог только видеть, как размеренно поднимается и опускается его спина. Я мог бы попросить его слезть, но не стал этого делать. Потому что разглядел, что на спинке дивана сидело еще одно животное, и оно, в отличие от моего пса, не спало. Это был Нёхиси.

— Тебе послание, — произнес кот. Отблески в его глазах сделали его похожим на маленького, но очень опасного хищника.

Его слова напомнили мне автоответчик. Более грубую его версию.

— Не верь им. Они не с Густавом, но они и не с тобой. Ни за что не давай им ключ. Я найду тебя, когда придет время.

— Нёхиси, — удивленно произнес я. — Кто это сказал?

Кот закрыл глаза и умиротворенно улыбнулся. Джек перевернулся с одного бока на другой и зевнул.

Я проснулся в самолете. По обе стороны от меня сидели, словно охраняли беглого преступника, Уилл и Элла (сегодня — Дина?) Все происходившее, и мой сон, внезапно оказавшийся таким же реальным, как и в прошлый раз, заставило меня глубоко задуматься. А не в плену ли я у этих людей? Вдруг, стоит мне подняться, как Уилл достанет пистолет и выстрелит? Или Дина, не успею я закричать, перережет мне горло? Я не могу довериться людям, которых не помню. Вместе со сном ко мне пришли вполне логичные вопросы, на которые я не мог дать ответа. Послание, переданное Нёхиси, окатило меня ледяной водой и вернуло в реальность: они не добрые самаритяне, которые решили помочь мне вспомнить. Они хотят, чтобы я вспомнил, потому что им не хватает знаний. Умений. Опыта, чтобы разобраться во всем самим.

— Уилл, — произнес я, откашлявшись. Большинство людей спало, хотя, судя по времени, скоро уже должна была производиться посадка. — Как много я забыл?

— Достаточно, чтобы потерять смысл своей жизни, — Уилл усмехнулся. — Уселся у себя дома. Домики какие-то строишь. Не пользуешься теми ценными знаниями, что у тебя остались, и притворяешься, будто все хорошо. В тебе был огонек, когда мы встретились. Ты стремился к открытиям и новому опыту даже взаперти. А потом… все будто бы стало рушиться вместе с памятью. Я и сам-то все забыл. Но потом ведь вспомнил. Благодаря Дине.

Пожалуй, это был чуть ли не самый многословный ответ, который я смог от него услышать. Он звучал так искренне, и Уилл так добродушно похлопал меня по плечу, а Дина улыбнулась, польщенная упоминанием своего сегодняшнего имени, что мое желание сбежать тут же улетучилось. Они не похожи на преступников. Они — свои. И то был просто сон. Да, просто сон с рыжим котом, который будто бы передал мне сообщение. И это сообщение могло быть только от одного человека.

Нёхиси. Это мое подсознание таким образом общается со мной? Или в моей голове живет кто-то еще, кто пытается помочь мне, быть моим сподвижником?

Весь оставшийся перелет я перебирал в голове все возможные маршруты нашего путешествия по Парижу и делал пометки в блокноте. Первым делом я должен был увидеть психиатрическую клинику, лечение в которой сделало из меня более больного человека, чем я был до. По возможности даже попасть внутрь, посмотреть на палату, в которой я проживал. Затем было необходимо посетить башню Сен-Жак. Зачем — не знаю. В ней что-то определенно было. Но что-то подсказывало, что лучше мне будет пойти туда одному.

— Между прочим, — услышал я голос Дины и резко перевернул лист бумаги, скрывая все написанное, — говорят, что в ресторане под названием «Серебряная башня» подают просто потрясающих фаршированных уток. Может и туда заскочим? А еще я была бы не против попробовать улиток под винным соусом. Обожаю деликатесы!

— У нас нет времени и денег, — на удивление раздраженно ответил Уилл, внезапно раскрыв глаза. — Хочешь утку? Я словлю тебе на Сене и на ужин зафарширую ее улитками в уксусе.

Красивое лицо Дины скривилось от отвращения. То же самое случилось и с моим: уж лучше просто зайти и поесть этих несчастных уток, чем пробовать стряпню Уилла. Почему-то я сомневался, что он умеет готовить. Но на миг мне стало легче. Впервые за долгое время мы говорили о чем-то отвлеченном, и это, признаюсь, было приятно. Хотя маршрута своего я все равно менять не собирался.

— Есть вероятность, что, если мы подойдем к клинике поближе, нас не упекут обратно? — шутливо спросил я, а Уилл скользнул невидящим взглядом по моему лицу, будто весь его запас слов на сегодня уже подошел к концу. Но нет.

— Главного врача зовут Эмиль Гренье. Он мой старый друг и обеспечит нам безопасный проход туда.

— Но разве не по просьбе Густава тебя тоже упекли? Почему же этот «старый друг» не помог тебе сбежать?

— Густав связывается с директором клиники лично. Главный врач ничего не сделает, если у него связаны руки. Странно, мне казалось, что ты неплохо его знаешь. Густава. И то, что он способен по одному звонку сломать любому жизнь.

— О, уж поверь, — я невесело усмехнулся. — Это я как раз знаю.

На этом запас речи у Уилла иссяк. Остаток пути мы просидели молча.

***
— Принести вам что-нибудь еще? — миловидная официантка с блокнотом в руке подошла к ней уже в третий, если не в четвертый раз. Ее тонкий голосок, быстрые и комканые фразы на французском делали официантку похожей на маленького, неуверенного в себе пока птенчика.

Анна скромно улыбнулась и отставила третью чашку кофе в сторону. Первый кофе был крепким и горьким, с большой сочной долькой лимона — полагалось, что он выдернет ее из сонливого состояния. Вот уже несколько дней она не могла крепко спать. Во вторую и третью порцию она попросила щедро добавить молока и корицы. И вот в очередной раз она собиралась заказать… может, для разнообразия, горячий шоколад?

Девушка сделала заказ и снова посмотрела в окно. Уже сгущались сумерки, но людей на улицах только прибавилось. Вид из окна открывался потрясающий: кафе располагалось на возвышенности, и отсюда был виден довольно внушительный «кусок» вечернего города, горящего теплыми огнями фонарей и окон. Осенью в Париже стояла на удивление приятная, освежающая погода, и французы едва ли знали выражения «шквалистые ветра» и «дождь как из ведра». Если бы Анна находилась здесь, чтобы отдохнуть, она непременно бы вышла на улицу в поисках уличных музыкантов, художников, экскурсий и веселых приключений. Отдых ей только снился (и то уже даже не снился).

«Они будут с минуты на минуту, — она снова посмотрела на часы, а затем глубоко вздохнула, закрыла глаза и сосредоточилась. — Нёхиси, пожалуйста, скажи, что ты передал то, что я просила. Скажи, что и он передал мне что-то в ответ». Куда уж там. Скорее всего, Макс не пользовался Нёхиси много месяцев. Да он даже не помнил, кто это такой! И Нёхиси не мог говорить с ней, если Макс того не хотел. Нёхиси мог только слушать. Хотя только благодаря этому существу Анна знала, где и когда ей быть, и что именно Макс собирается делать. Это не так сложно. Стоит лишь войти в достаточно глубокий сон с помощью специальных лекарств (настолько глубокий, что уже невозможно заснуть снова).

Когда она приходила к нему в последний раз, чтобы проведать, Макс лежал на койке, будто из него выкачали все жизненные силы, и смотрел в потолок. Она тщетно пыталась расшевелить его, времени и так было немного. Потом Густав узнал, что она приходила, и с тех пор за ней увязался хвост. К счастью, Анна умела прятаться. Анна умела выжидать и притворяться тем, кем не являлась. Жизнь с Максом это доказала.

Как тяжело было вырваться из цепких лап Густава! Он давал ей поручения, которые она ненавидела делать. Заставлял переставлять вещи в кабинете Макса, прятать их, добавлять. Оставлять записи на пустых листах. Стирать его прежние записи. Он грозил ей уничтожением того единственного, что у нее осталось. Потом она прознала о других планах Густава: украсть все, что Макс открыл, и устранить самого Макса.

Что ж, ей оставалось только… Украсть блокнот. И, когда Макс окажется в безопасности, другими словами — в клинике, прийти и сжечь все, что Густав уже успел выкрасть. Исчезнуть навсегда.

А теперь она так хотела вернуться к Максу, обнять его, признаться во всем. Было самое время, время прощать и забывать прошлое ради лучшего будущего. У Густава появились новые планы, которые могли перевернуть все вверх дном. Мог помочь только блокнот и тот, кто способен его расшифровать. И Макс вновь был нужен Густаву, а этого Анна не могла допустить. Она вернула блокнот законному владельцу, рассчитывая, что сама придет к Максу, когда придет время. А потом появился этот подозрительный тип, Уилл… Вот уж кто точно не вписывался в планы.

Осталось десять минут до посадки.

Засветился экран телефона. Уведомление с надписью «Принять лекарство». Анна оторвалась от своих размышлений и принялась, как всегда, судорожно рыться в сумочке. Никогда она не привыкнет к этим дурацким таблеткам. Они — одна из причин, по которой Анна не пыталась вновь связаться с Максом после его «выздоровления».

Между тем чашка горячего шоколада была уже перед ней.

#пишем_книгу