Глава 21

Бывают дни, когда судьба мира висит на волоске. И сегодня она была в наших руках. Профессор, Анна, Густав и я молчаливо ждали приговора, который вынесет нам грозный Троебог под сводами великого собора. На самом деле в этот миг мы были вне времени и пространства. Нё-Хи-Си не спешил сменить гнев на милость:
– ЧЕЛОВЕК БАЙЯР, ПУСТЬ ТА, ЧТО ПРИШЛА С ВАМИ, ВСТАНЕТ С ВАМИ В ОДИН РЯД.
– Будет исполнено, мой господин, – произнёс я с наибольшим почтением, на которое только был способен, и поднялся с колен.
Мои спутники удивлённо взирали на меня. Я же прошёл вглубь зала, туда, где у стены маячила чья-то тень. Я знал, что она последует за нами, иначе и быть не могло.
– Мадам Фламель, прошу вас присоединиться к нам. Вам не хуже меня известно, что нас должно быть пятеро. И духов, к сожалению, не достаточно. Требуются физические оболочки, – сказал я, протягивая руку той, что осмелилась пройти этот нелёгкий путь в одиночку.
Рита, Эмма, Дина, Сойка и все прочие многочисленные маски, которые доводилось носить этой несчастной женщине, были сорваны временем и растворились в пространстве. Перед нами стояла просто Анна Фламель, уставшая женщина с сединой в волосах. Я догадывался, что эта прогулка дорого обошлась ей. И всё же блеск в глазах остался прежним. Она смело проследовала за мной и решительно посмотрела на Нё-Хи-Си.
Только сейчас я заметил, как сильно изменились мои спутники. Профессор сгорбился и сильно одряхлел, словно на него внезапно обрушился груз всех прожитых лет. Анна побледнела ещё больше, в её лице не осталось ни кровинки. И казалось, что её душа может в любой момент покинуть обессилевшее тело. Интересно, а как изменился я сам? Густав стал ещё мрачнее и суровее. Он первым осмелился прервать затянувшееся молчание:
– Макс, что всё это значит?
Казалось, он был готов наброситься на меня с кулаками, чтобы при необходимости выбить признание силой. Но его намерение оборвал раскат мощного голоса Троебога:
– Я НЕ ДАВАЛ ТЕБЕ СЛОВА, ЧЕЛОВЕК! НА ПЕРВЫЙ РАЗ Я ПРОЩУ ТЕБЕ ЭТУ ДЕРЗОСТЬ, НО ВПРЕДЬ... – этого было достаточно, чтобы все присутствующие поняли всю серьёзность угрозы. Но уже через мгновение голос Нё-Хи-Си смягчился, словно верх над его сущностями взяла другая ипостась: – ЧЕЛОВЕК БАЙЯР, ПРОСВЕТИ ИХ. ТОЛЬКО БЫСТРЕЕ. МОЁ ТЕРПЕНИЕ НЕ БЕЗГРАНИЧНО.
О, как многое мне хотелось рассказать! Но времени на это у нас не было. Троебог не любил ждать. Да и потом разве можно несколько лет поисков, упорной работы, разбитых надежд и отчаяния описать одними лишь словами? Поэтому я старался говорить мало и только по существу.
Первое из стёкол я обнаружил в том же манускрипте, что и пергамент. Оно указало мне дальнейший путь поисков. Удивительно, но каждый из пяти стеклянных ключей хранился практически на виду и никто из их хозяев не подозревал, каким сокровищем он обладает! Среди них был и Густав. Я дружески похлопал его по плечу:
– Неужели ты не помнишь, как мы с Анной пробрались к тебе ночью в дом, чтобы украсть ту невзрачную статуэтку? Похоже, я слишком сильно ударил тебя по голове. Прости. Если честно, я сам вспомнил об этом лишь в тот день, когда ты нашёл нас у профессора.
Я продолжил свой рассказ. Поиски следующих ключей привели меня к профессору. Он искренне удивился, когда у принадлежащей ему древней шкатулке обнаружилось двойное дно. Потом нам пришлось обратиться к одному известному коллекционеру: секрет хранила рукоять старинного кинжала. Последний, пятый ключ находился в той самой лечебнице у башни Сен-Жак. Вот только попасть туда я планировал не в качестве пациента...
Впрочем, тогда мне многое уже было безразлично. Ведь я тогда полагал, что Анна навсегда для меня потеряна, да и разум мой пребывал не в лучшем состоянии. Я был слишком взвинчен и слишком самонадеян. Иначе я не в силах объяснить ту глупость, что совершил, когда отправился на встречу с Нё-Хи-Си в одиночку. За ту дерзость мне пришлось заплатить дорогую цену: из мнимого сумасшедшего я превратился в реального...
Я перевёл дух и посмотрел на своих спутников. Сказать, что они были ошеломлены, всё равно, что не сказать ничего. Внезапно лицо Профессора осветила какая-то странная улыбка, словно на него снизошло озарение:
– Так-так-так... Но сейчас-то нас пятеро! И Нё-Хи-Си тоже тут. Значит, мы в нужном месте и в нужное время. И ключи тоже у нас!
– Не совсем. Покидая это место в прошлый раз, я решил спрятать ключи. Хранить их вместе было слишком опасно. Один я оставил там, - я обратил свой взор наверх, туда, где на крыше Нотр-Дама нашли свой приют каменные горгульи. – Если я не ошибаюсь, он должен быть у Нё-Хи-Си.
Троебог согласно кивнул и неохотно протянул мне стеклянный ключ. А я продолжил:
– Сотрудники клиники напали на мой след. Они не могли допустить того, чтобы псих свободно разгуливал по Парижу. Я успел спрятать два ключа в наскоро организованных тайниках в доме профессора. Ещё два оставались при мне. С одним из них я не расставался всё это время, – я запнулся, собирая всё своё мужество. – Но вот другой...
И тут слово взяла мадам Фламель:
– Он у меня, – и в доказательство своих слов она раскрыла ладонь. Странный свет, исходящий от стекляшки не оставлял никаких сомнений: – Иногда даже Уилл может быть полезен. Он стащил ключ и передал одному своему приятелю, Венсену, думал, что я не догадаюсь. Я отдам вам ключ, но взамен вы пообещаете вернуть мне то, что много лет назад отобрал у меня он. – Казалось, что брошенный ею взгляд был способен испепелить Профессора. Тому ничего не оставалось, как согласно кивнуть. Потом он с надеждой посмотрел на меня:
– А пергамент? Что было в нём?
И я прочёл по памяти, стараясь не сильно отступать от оригинала:
– Священную тайну раскроет лишь тот,
Кто адовы муки смело пройдёт.
Могучий дельфин возродится от сна,
С орлом и котом его свяжет звезда.
Посмевший тягаться с самим божеством
Пред грозным его предстанет судом.
Прошедшему все испытанья
Исполнит любое желанье...

Густав внимательно вслушивался в текст, стараясь проникнуть в самую его суть:
– Так значит, что каждый из нас получит желаемое? Но что же он потребует взамен? – Густав кивнул головой в сторону Нё-Хи-Си.
– КАЖДЫЙ ПОЛУЧИТ ЖЕЛАЕМОЕ: Я ОБРЕТУ СВОБОДУ И ДАМ ВАМ ТО, ЧЕГО ВЫ ЖАЖДИТЕ. ЭТО БУДЕТ ЧЕСТНАЯ СДЕЛКА, – я знал характер Нё-Хи-Си, и потому сказанные им слова казались мне подозрительными. Но выбора у нас не было. Мы должны были сомкнуть круг, чтобы свершить то, что было предначертано задолго до нашего рождения.
Троебог расположился в центре зала точно под куполом. Каждый из нас взял по ключу и повесил его на шее. Нё-Хи-Си указывал места, которые мы должны били занять. Так Анна, я, мадам Фламель, Густав и Профессор расположились в вершинах пятиконечной звезды.
– ВОЗЬМИТЕСЬ ЗА РУКИ, – повелел нам Нё-Хи-Си. После того, как его распоряжение было исполнено, он закрыл глаза и начал шептать что-то вроде молитвы или древнего песнопения.
Я не заметил, как мои губы начали сами собой повторять странные слова. С моими спутниками происходило то же самое. Постепенно вся зала начала наполняться странным светом, а ключи на наших шеях запульсировали. И тут произошло удивительное. Внезапная вспышка света озарила наши кулоны, а когда круг замкнулся, из каждого вырвался луч света, который связал нас с Нё-Хи-Си. И казалось, что вместе с этим светом наша жизненная сила переходила к божеству.
Я не знаю, сколько времени это длилось, но эти несколько мгновений показались мне вечностью. Внезапно мне послышался крик орла, и показалось, что огромная крылатая тень спустилась с небес и исчезла в теле Троебога. Я готов был поклясться, что видел кота, спрыгнувшего с окна и дельфина, вынырнувшего прямо из пола. А потом свет иссяк и все видения прекратились. Нё-Хи-Си издал мощный рык, по сравнению с которым даже раскат грома показался бы еле заметным хлопком. Нас разметало по комнате, я ощутимо ударился о колонну, и, кажется, этот удар привёл меня в чувства.
Я огляделся по сторонам. Супруги Фламель и Густав постепенно приходили в себя. Хуже всего пришлось Анне: она лежала без движений. Я испугался, что потерял её, но когда прикоснулся к её щеке, Анна издала слабый стон. Значит, для неё ещё не всё было потеряно. А в центре зала в полном блеске своего сияния возвышался Нё-Хи-Си. Таким Троебога на протяжении долгих лет не видел никто.
– ЧАС ПРОБИЛ. СЕЙЧАС ВЫ ПОЛУЧИТЕ СВОЮ НАГРАДУ. ВСЕ, КРОМЕ ТЕБЯ ЧЕЛОВЕК БАЙЯР. СДЕЛКА ЕСТЬ СДЕЛКА. СНАЧАЛА ТЫ, – сказал Троебог, указывая на Анну.
Мне пришлось потрепать её по щекам, чтобы привести в чувства:
– Анна, скорее! – взмолился я, – Попроси у него жизнь, пока ещё не слишком поздно...
Её ресницы дрогнули, и я едва расслышал слабый шёпот:
– Макс, почему ты не можешь уйти?
– Я потревожил Нё-Хи-Си во второй раз. Это плата за нарушенное слово. Анна, я... – Ослабевшими пальцами она коснулась моих губ, принуждая к молчанию.
– Нё-Хи-Си, я желаю, чтобы ты отпустил его.
– ДА БУДЕТ ТАК! ТЫ СВОБОДЕН, ЧЕЛОВЕК БАЙЯР, – после этих слов божества на губах Анны мелькнула счастливая улыбка, потом она померкла, а вместе с ней та, что я любил больше жизни, закрыла глаза. Анне становилось всё хуже и хуже. И от предсмертной агонии её отделяли лишь считанные мгновения...
Я обрёл свободу, но какой ценой! Та, что стала смыслом моей жизни, умирала на моих руках, а я ничего уже не мог с этим поделать. Я готов был выть от отчаяния, но тут слово взял Густав:
– Великий Нё-Хи-Си, теперь мой черёд! Когда-то давно я поклялся своему другу, что сделаю всё для его сына. Друга я не уберёг, его жену тоже. Я не хочу пополнять этот трагический список. В болезни этой девушки есть и моя, и твоя вина. Прошу, даруй ей жизнь, если это в твоей власти.
Троебог громко рассмеялся, словно Густав сказал что-то смешное:
– В МОЕЙ ВЛАСТИ И ЭТО, И ГОРАЗДО БОЛЬШЕЕ. ТЫ ИСКРЕНЕН В СВОЁМ ЖЕЛАНИИ. ДА БУДЕТ ИСПОЛНЕННО!
Что? Неужели Густав потратил свое желание ради Анны, ради меня?
– Но почему? – это было всё, что смог вымолвить я. Все остальные вопросы Густав без особого труда прочитал в моих глазах:
– Мальчик мой, тебе не хуже меня известно, что знание – уже само по себе достойная цель. Я здесь, я вижу всё это и даже принимаю участие. Чего ещё я могу желать?
Я был готов разрыдаться от счастья. Ведь на моих глазах жизнь буквально возвращалась в Анну: дыхание стало ровным, щёки заметно порозовели. А когда её веки дрогнули, и она приоткрыла глаза, я готов был задушить её в своих объятиях, если бы всё ещё не опасался за её жизнь. На наших глазах свершилось настоящее чудо. Профессор, словно очнувшись от долгого сна, вырвался вперёд и закричал:
– Я, теперь я! Бессмертия, я требую бессмертия! Не этого липового продления жизни в медленно разлагающемся теле, нет! Я требую молодости и истинного бессмертия!
(Альтернативный вариант: – Глупцы! Самопожертвование, милосердие? И ради этого вы потратили свои желания? О, как долго я ждал этого часа! Бессмертия, я требую бессмертия! Не этого липового продления жизни в медленно разлагающемся теле, нет! Я требую молодости и истинного бессмертия!)
– ТАКОВО ТВОЁ ЖЕЛАНИЕ?
– Да, да! – неистово воскликнул Фламель.
– НУ ЧТО ЖЕ... ДА БУДЕТ ПО-ТВОЕМУ!
Мы все затаили дыхание. Анна робко жалась ко мне, силы ещё не полностью вернулись к ней. А Фламель начал судорожно трогать своё лицо, разглядывать руки, словно пытаясь приблизить момент, когда молодость вернётся к нему.
– О, я чувствую, как вскипает моя кровь! Мои мышцы твердеют! И я... – Его голос внезапно оборвался, и мы не сразу поняли почему. Перед нами стоял юноша, в чертах которого можно было уловить сходство с Фламелем. Глаза его были устремлены в небо, рот открыт, руки сложены в благоговейном жесте. Фламель замер навеки, обратившись в каменное изваяние.
– ОН ЖАЖДАЛ БЕССМЕРТИЯ. ТЕПЕРЬ ОН ОСТАНЕТСЯ ТАКИМ ВО ВЕКИ ВЕКОВ, – лукаво усмехнулся Троебог. – БЕССМЕРТИЕ ПОДВЛАСТНО ЛИШЬ БОГАМ. А ДУХ ТОГО, ЧТО ОН ДЕРЖАЛ В ПЛЕНУ, ТЕПЕРЬ ОБРЕТЁТ ПОКОЙ.
И в этот момент от каменного истукана отделилось нечто похожее на туман. Он начал сгущаться и постепенно приобрёл знакомые мне очертания. Отец? Так значит, он действительно был с Профессором. Только в качестве раба, а не друга. Мне показалось, что призрак мне подмигнул, а потом навеки растаял…
Душераздирающий крик госпожи Фламель разнёсся под сводом собора:
– Нет, только не это! – я подумал, неужели она всё ещё любит его? Но когда она набросилась с кулаками на статую, я понял, что причина крылась в другом: – Негодяй, подлец, злодей! Ты всё-таки отнял её у меня! Верни, верни мою крошку!
– ЖЕНЩИНА, ЧЕГО ТЫ ЖЕЛАЕШЬ?
– Дочь! Он должен был вернуть мою дочь, – её крик сменился безутешным рыданием.
– КАКИЕ ВЫ СТРАННЫЕ, ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СУЩЕСТВА! ОБЕРНИСЬ! ОНА ПЕРЕД ТОБОЙ! – И Нё-Хи-Си указал на Анну.
Женщины уставились друг на друга, словно впервые встретились. Поразительно, но я только сейчас заметил их сходство.
– Софи? – неуверенно произнесла мать и протянула руку к своей вновь обретённой дочери. Анна вздрогнула, но не отклонилась от объятий. – Но как?
– ОН, – Нё-Хи-Си пренебрежительно кивнул в сторону статуи, – СЛИШКОМ СИЛЬНО ПОГРЯЗ В СОБСТВЕННОЙ ЛЖИ. ВАМ ДВОИМ ПРЕДСТОИТ НЕПРОСТОЙ ПУТЬ. НО ВЫ СМОЖЕТЕ ЕГО ПРЕОДОЛЕТЬ, ЕСЛИ САМИ ТОГО ПОЖЕЛАЕТЕ. А ТЕПЕРЬ ВАМ ПОРА. УХОДИТЕ.
Свет померк и через мгновение все мы вновь оказались под сводом Нотр-Дама. Мы вольны были уйти, но я чувствовал, что не всё ещё сделал для Нё-Хи-Си.
– Эта история не должна повториться. Есть желания, которые не должны быть исполнены. Нё-Хи-Си, что я могу сделать?
– КЛЮЧИ... ОТДАЙ ИХ МНЕ...
Я сорвал стекляшку со своей шеи, мои спутники проделали то же движение. Последний ключ я подобрал у ног статуи. Кажется, в таком виде Фламель мне нравится гораздо больше. Интересно, в качестве какого святого его теперь будут представлять многочисленным туристам? Я вложил все пять ключей в могучие лапы Троебога.
– ПОСЛЕ СТОЛЬКИХ ЛЕТ… ТА СДЕЛКА НЕ БЫЛА ЧЕСТНОЙ, БРАТСТВО ОБМАНУЛО МЕНЯ, СКОВАВ ЭТИМИ КЛЮЧАМИ. ИХ МАГИЯ БЫЛА СИЛЬНА, НО ТЕПЕРЬ Я В СИЛАХ ИХ УНИЧТОЖИТЬ.
Когда Нё-Хи-Си сдавил ключи, послышался жуткий хруст, потом он разжал лапы, и мощный столб огня вырвался на свободу. Загорелся свод, потолок, а за ними и все строительные леса, окутавшие паутиной стены древнего собора.
– УХОДИТЕ! СКОРО ОТ ЭТОГО МЕСТА МАЛО ЧТО ОСТАНЕТСЯ! – крикнул Нё-Хи-Си и словно растворился в пламени пожара.
Толком не помню, как мы выбрались из собора. Помню лишь то, как мы стояли на набережной и смотрели на языки пламени, пожирающего Нотр-Дам. Я крепко сжимал Анну (или теперь следовало называть её Софи?) в своих объятьях. Другая Анна и Густав стояли рядом, опершись на парапет. Анна ещё крепче прижалась ко мне и спросила:
– Сегодня произошло много странного, но одного я понять не могу. Почему сейчас уже весна?
– Встреча с Нё-Хи-Си имеет свою цену. В прошлый раз я расплатился собственной памятью, сейчас он забрал немного нашего времени, – ответил я, улыбаясь. – Но ведь это того стоило, правда?
– Ещё бы! Но что будет дальше?
Густав повернулся к нам, немного задумался и ответил, пожимая плечами:
– Пожар спишут на ошибку рабочих, собор отстроят, но, увы, ещё не скоро. Вам двоим придётся построить большой дом, где хватит места для вас, ваших детей и, конечно же, Джека. А мы с Анной будем иногда заезжать к вам в гости...
– Джека? – воскликнул я, не поверив собственным ушам, – но ведь он...
– Уже совсем должен был поправиться, – Густав смотрел на нас с улыбкой. – У этого парня, должно быть, несколько жизней. Может быть, одолжил парочку у Нёхиси, кто его знает?
– Могли бы и спросить, я не против, – рыжий кот, внезапно возникший у наших ног, лукаво улыбнулся. – Хотел поблагодарить вас на прощание. А теперь простите, мне пора. Слишком много времени этот мир оставался без должного присмотра. Грядут трудные времена… Но ничего, как-нибудь управимся. Если что, я всегда знаю, где вас искать!

***
Даже в элитной парижской клинике персонал любит посплетничать. Парочка медсестёр щебетала о том, как подруга одной из них сегодня утром видела гигантского орла, реющего над Парижем.
– Подумаешь, орёл! – поддразнивала её другая. – Ты мне ещё про дельфина в Сене расскажи!
Тем временем в одной из палат происходило действительно нечто необычное. Пациент, несколько месяцев проведший в коме, внезапно открыл глаза. Человек в чёрном костюме склонился над ним и произнёс:
– Доброе утро, граф!
Тот лишь кивнул и посмотрел в окно:
– А что это за дым над Парижем?
– Горит Нотр-Дам.
Тот, кого именовали графом, недовольно поёжился в своей постели:
– Неужели, это конец?
– Ну, что вы, граф! Это только начало...

#пишем_книгу