Рецензия на книгу Облачный атлас от explode
Когда я ещё только читала эту книгу, то по обыкновению поделилась своим хорошим впечатлением о ней со знакомой. Она сказала, что слышала об этом авторе, но сама бы снова читать не взялась. Загвоздка оказалось в именах: выбрал он героине имя Маргарита, а её возлюбленному - Полонский. Вы можете представить себе Маргариту влюблённой в самого ненавистного для себя персонажа? А он смог и даже написал. Всё это лирическое отступление вовсе даже не про эту книгу к тому, чтобы объяснить, почему в целом положительное впечатление стало нейтральным. Любая мелочь, казалось бы, может повернуть всё вспять.
Любая мелочь, например, родинка в форме падающей звезды, путеводной звезды пожалуй через всю книгу. Звезды молодого композитора, вспыхнувшей ярко, но быстро прогоревшей, как бенгальский огонь. Звезды останков цивилизации, чадящей из последних сил, всем оставшимся существом пытающейся сохранить хотя бы свой свет, если не самою себя. Звезды правды, неустанно гасимой искры, которая так или иначе всё равно всплывает наружу. Звезды разума, явившейся из небытия бессознательного, из отходов нашей жизнедеятельности. Свет может едва теплиться или сиять нестерпимо, но всё равно ведёт среди облаков и туманов прошлого, настоящего, будущего к самим себе, к каждой частичке бытия, которая была, есть и будет мною, когда не останется от моего мира ничего, кроме полузабытых имён и полуразрушенных идолов.
Идолов богатства и блага, сытости и святости, знаний и предназначений. Где-то на Байкале кто-то изобрёл формулу любви, любви к ближнему, зелье превращения голема в человека, эдакий будущий Франкенштейн. Где-то в Сеуле кто-то передал открытие, огонь Прометея, в руки слепого проведения, в руки безнравственного, безумного, беззаботного студиозуса, достойного сына партии потребления. И вот среди сора возникает песнь о прекрасном новом веке, человеке, человеке будущего. Песнь разбивается о камни островков цивилизации, отзываясь на прикосновения кончиков пальцев дикаря, отдаваясь звоном в душе далёкого потомка при взгляде на давно мёртвую, но до сих пор сияющую правду.
Всё это мелочи, так, лёгкие перья облаков, идущих из края в край, изначально, бесконечно.
