Рецензия на книгу Нетерпение сердца от Headless
Перед нами заботливо сохранённая исповедь. С ней надо бережно, как бы рассказывающий нас не отталкивал. Она не для того, чтобы оправдать что-то, не для того, чтобы мы сказали «бедненький» или «ты не виноват». Просто иногда надо рассказать, надо говорить, человека надо, помните, надо, чтобы у человека было куда пойти.
К рассказчику нашему пришёл такой человек. Военный герой, храбрец. И рассказал о том, что в двадцать пять стал причиной смерти безумно влюбившейся в него девочки-калеки. А мы услышали этот рассказ.
Любителям положительных героев здесь будет неуютно. Принято выделять таковым доктора Кондора, даже и сам герой делает из него свою воплощённую совесть. Но мне Кондор таким не кажется. Если Антон и преступник, то Кондор – соучастник.
Объясню. Именно Кондор призывает Антона собой жертвовать и не оставлять Эдит. Ладно, он и сам не хочет её оставлять. Но доктор призывает его отвечать на любовь. А чем? Жертвовать собой, фактически ведь они обручились? А зачем это делать, если желания к тому нет в мальчике. Он внушаемый, он поддался и дал обещание, которое выполнить просто не мог, да и не хотел. Нельзя принудить к любви. Нельзя. Не властны мы в том. Быть ей другом, нежным, добрым – всё, что он мог. Надо это кому-то оказалось? Нет. От него требовали любви. А он вообще не привык ещё думать о ком-то, кроме своей персоны. Он зависим до дрожи от мнения окружающих, он на себе зациклен. Что могло хорошего получиться, если такого насильно толкать? Ничего. Он сорвался. И сам, как мы увидим, впоследствии от людей себя отрезал раз и навсегда. Двойное убийство получилось.
И вообще, да, жертвовать собой надо. Легко сказать. А кто рассудит – кто достоин жертвы? Почему жизнь Эдит дороже жизни Антона? Кто это решил? Кондор? А ему откуда знать? Отец? Да он половину планеты принесёт в жертву ради ребёнка своего, он тут не судья. Жертовать собой тоже принуждать нельзя. Вот у доктора это от сердца, он в этом силу обретает, смысл быть, так разве он этим мучится? Он этим живёт. И жена его слепая готова была принять это, и не как жертву, так что парадокс – когда жертвуешь добровольно, уже и жертвой не воспринимается это. А когда насилием – это пытка.
А мальчик с девочкой друг друга стоят. Я, может, жестокой покажусь, но они оба едва прозрели. Его в казарме дрессировали. Она в золотой клетке взращивалась. Оба уткнулись в себя и никуда больше не смотрят. Оба любят свою боль вымещать на других – она родственников изводит, он лошадей мучит. Оба любят убегать. Ответственности оба боятся. Так что нетерпение сердца - это об обоих. Им бы расти, жалеется о людях.
А Цвейг ужасно интеллигентен. Мне он понравился. Особенно ругательства – «он ел как чревоугодник». После Хилла - отдохновение сердца просто.
А любителям Цвейга, такого, какой он здесь, я очень бы посоветовала мюзикл «Элизабет», только обязательно в записи 2005 года венской труппы. Атмосфера, время, краски, даже интонации оттуда меня преследовали всю книгу.
