Рецензия на книгу Норвежский лес от yaroslav

Русское классическое произведение русского писателя Харуки Мураками.

После четвёртого прочтения книги японского писателя наконец созрел и решил выплеснуть пару мыслей обо всем изложенном. Проанализировав несколько источников, обнаружил некоторую закономерность: данное произведение считается ключевым в карьере литератора, с написанием которого автору пришла действительно массовая популярность. С другой же стороны, произведение настолько холодное (прямо как лёд-девять), что сказать о том, что оно явно не для всех - значит просто провести вилами по воде. Решусь сказать больше.

Подобные литературные явления создаются далеко не для широкой аудитории; обычному читателю, который, возможно, просто хочет погрузиться в мир какого-либо созданного мира для ухода от насущных проблем, книга покажется холодным душем. Тут вам и самоубийства, и лечебницы, и настолько натуральные и мизантропные рассуждения и диалоги, что кажется, будто они оживают и преследуют тебя, ибо их нельзя назвать таким инфантильным словом "цитаты" (к примеру, мысли Мидори о типичных японцах, что устраиваются в скучные фирмы и заводят себе глупеньких жён).

Более проницательные читатели, но всё ещё далёкие от истины, могут подумать, что это контрастный душ, а значит - нас ожидает счастливый конец. Но это не так, к счастью.

Глубоко убеждён, что Харуки Мураками, изредка упоминая в своих произведениях Достоевского и русскую культуру в целом (см. "Охоту на овец"), скорее сознательно, нежели бессознательно, сам сотворил нечто русское. Норвежский лес настолько меланхоличный, глубокий и беспощадный, что только глупец будет пытаться искать в нём хотя бы лучик света.

Главный герой книги будто бы сам читает людей, он постоянно молчит или поддакивает, и заблуждающиеся могут спихнуть это на слабость и мягкотелость, но Ватанабэ далеко не такой. Он лишь помогает окружающим раскрыться, проявить свою натуру. Ватанабэ - катализатор лиц и действий в произведении. Он, как и должно быть у русского человека, тянется к классической литературе, много читает и всегда несколько задумчив, так как осознает всю безысходность как всего мира, так и своей судьбы в частности. И мы начинаем это понимать с первой страницы книги, когда перед нами предстаёт мужчина среднего возраста с потухшими или поблекшими глазами, у которого будто бы вечно случаются приступы постепенно убегающего в никуда прошлого, которое изредка встряхивает его и не даёт окончательно рассыпаться.

Одним из первых примечательных эпизодов является разговор о таинственном колодце, который никто не может найти, но любой может упасть в него и пропасть. "И хорошо, если сразу умрёшь, а если сломаешь, к примеру, ногу и будешь постепенно умирать, и никто тебя не услышит", - о, браво! Великолепная мысль, передаю привет "На дне" Горького.

Ватанабэ легко общается с девушками, но его не назовёшь легкомысленным. У него, несмотря на определённые описания в книге, всё же имеются кое-какие принципы, он понимает, что должен либо выполнить обещание, либо честно отказаться от него.

Он недолго общается с университетским приятелем, которому также нравится "Великий Гетсби", однако последний на проверку оказывается довольно грешным человеком, с которым позже у Ватанабе общение так и не складывается. Также и русский человек в итоге должен руководствоваться принципом "per aspera ad astra" на протяжении всей фабулы собственной жизни. Именно это и сближает Ватанабэ с каким-нибудь юным поэтом из Питера, что читает свои стихи в каком-нибудь рок-клубе, или с глубоко зацикленным в себе студентом литературного института из Москвы, который подолгу сидит на Патриарших прудах и читает "Мастера и Маргариту".

Книга настолько "Не от мира сего", что её невольно воспринимаешь как настоящую джазовую пластинку: прекрасная музыка, но любителям Стивена Кинга, скорее всего, покажется жуткой нудятиной.

Под конец же сюжет произведения и вовсе развивается по канонам "Трёх товарищей", и перед главным героем встаёт определенный выбор, который, как некоторым может показаться, для Ватанабэ не представлял каких-либо затруднений. Но, естественно, в таком глубоком тексте нет места простоте и однозначности, только бездонная тьма - единственный путь для любого. Тоору, понимая, что Наоко не любит его ("Она меня даже не любила"), а лишь нуждается в нём (какая ирония), попробовал пожертвовать своим сердцем для неё, словно Данко, идущий во тьме и освещающий путь вперёд. Но из Норвежского леса нельзя выйти, поэтому главный герой и не справился, а Наоко ничего больше не оставалось, кроме как попасть в ничем не огороженный колодец.

Вот такой вот выбор сделал обычный русский студент Тоору.
Тоору Ватанабэ - одновременно мелкий и ничтожный человек в печальном механизме жизни, но всё же по масштабу не уступающий какому-нибудь князю Мышкину.

Но всё это не имеет никакого значения, так как, каким бы выбор ни был, он всегда будет неправильным.