Рецензия на книгу Доктор Живаго от Reznor

Гений или бездарь? В разное время читателей Пастернака пытались убедить и в том, и в этом. Кем он только не был: порицаемым врагом социалистического строя и классиком из школьной программы, поэтом с тонкой душевной организацией в биографии Быкова – «Борис Пастернак» и демоном, сеющим бездуховность в Елизаровском «Pasternak». Странно, но даже сейчас, оставив за плечами такую махину как «Доктор Живаго» – вершину творческого наследия писателя, мне сложно сделать собственные выводы хотя бы только о книге. Например, на Ридли, на роман написано аж шесть отрицательных рецензий – непомерно много для классической прозы мирового масштаба. Книга и вправду неоднозначная, но что важнее – меня она взволновала и даже заставила посмотреть на некоторые, казалось бы, однозначные вещи под новым углом.

Пишет Пастернак вычурно, где-то напыщенно. То, что роман написан поэтом, чувствуется сильно, для меня – в плохом смысле этого слова, поэзию я не люблю. Слишком увлекается автор метафорой и другими художественными оборотами, злоупотребляя ими даже при описании строго будничных процессов. Даже дворник порой изъясняется будто доктор филологических наук. Часто Пастернак оканчивает начатую мысль не существительным, а прилагательным, что очень резало глаз при чтении. Хотя, со стилистической точки зрения, это ход интересный, таким образом он как бы не настаивает на определённости. Нередко попадаются слишком заумные фразы, смысл которых я не просто не понимал, но даже не понимал стыдиться ли мне того, что я их не понимаю. В этой связи было бы интересно узнать, как подобные книги понимают одиннадцатиклассники, изучающие «Живаго» в рамках школьной программы. Кажется, что ответ очевиден – никак, по крайней мере большинство – никак. И нельзя сказать, что это их вина – нет, просто текст рассчитан на взрослую, думающую аудиторию. Подход к роману должен быть комплексным. Мало только хотеть прочитать – необходимо иметь определённые знания из истории России, сферы национальных вопросов и разногласий внутри страны. Некоторые познания из областей религии, философии, филологии, культуры, так же будут полезны при чтении.

Сквозь роман «Доктор Живаго» интересно взглянуть на ключевые исторические события России начала XX века, так сказать, снизу. Обычно, читая о революциях и войнах, ты находишься как бы в центре событий, в авангарде, особенно если они освещаются очевидцами и действующими лицами. Здесь же, основные исторические эпизоды развиваются фоном, а повествовательный упор сделан скорее на реакцию простого человека на эти события. В привычном смысле, у Пастернака нет героев и антигероев. Есть настоящие люди. Приятные и неприятные. Не стояла задача документально осветить, к примеру, гражданскую войну, куда интереснее писателю транслировать кухонный фон, который сопутствовал той трагической эпохе.

Большое количество сцен из произведения могут показаться антигуманными, большое количество мыслей – полными неверия в современного человека, презрения к нему. Но вот Живаго, человек с невероятно «живой» фамилией, которая звучит так, будто вам швырнули её в лицо, – ключевой персонаж, именем которого назван роман, – человек умело балансирующий на грани жизни физической и жизни духовной: он естественник – врач, а ещё – поэт. Человек, который, кажется, проживает совсем не свою жизнь, но, если посмотреть шире – жизнь он проживает свою, просто жизнь эта выпала ему несвоевременно. И все те антигуманные сцены и мысли – это диагноз не человеку, а времени, диагноз революции, которая беспощадно, со смаком и на всех уровнях, пожирает всех, в том числе и своих сторонников.

Хочется сказать несколько слов о собственном восприятии этого важного романа. Поначалу я плевался от сумбура: какие-то имена, какие-то процессы. Кто все эти люди и для чего они делают то, что делают? Затем сюжет выровнялся, принял более линейные очертания. Я привык к персонажам, следил за их хитросплетёнными судьбами с большим интересом. В конце в текст снова ворвался хаос, сюжет снова стал рваным, комканным. Жизни героев закольцовывались непредсказуемо. Где-то после первых ста страниц я стал смотреть на «Живаго» не как на литературу, а шире – как на искусство. Смотреть на книгу не как на продукт, купленный за 99₽ и поставленный после прочтения на полку, а смотреть как, к примеру, смотрят на полотно художника в галерее. Смотреть и думать, смотреть и любоваться, смотреть и приходить в ужас, смотреть и смеяться – чувствовать красоту, дружбу, любовь, войну, природу, температуру, настроение. И Пастернак, как мне кажется, стал мне подыгрывать: по мере выравнивания сюжетных линий, эпизоды стали донельзя конкретными, легко визуализируемыми. Проще говоря, читая, я натурально стал видеть цветные картинки, вторящие сюжету. И чем дальше я двигался по роману, тем большим количеством картин полнилась галерея. Подобное восприятие текста во многом обязано большой любовью Пастернака к природе, её описаниям. Свою безусловную роль так же сыграло его азартное увлечение различными формами, которые он умело вписывал в главное творение своей жизни – поэзия, письма, дневниковые записи, длинные философские размышления, субъективный анализ произведений искусства.
_________________

«За этим расчерчиванием разных разностей он снова проверил и отметил, что искусство всегда служит красоте, а красота есть счастье обладания формой, форма же есть органический ключ существования, формой должно владеть все живущее, чтобы существовать, и, таким образом, искусство, в том числе и трагическое, есть рассказ о счастье существования»

#БК_2024 (1. Книга о любви между мужчиной и женщиной)