С отрывом самая выбесившая меня книга за этот год. Конкурировать с ней может разве что «Плейлист волонтера», тоже, кстати, издательства Inspiria. Видели бы вы, с какой недовольной и перекошенной рожей я читал эти «Признания». Домучил. Настало время немного побрызгать слюной.

Приплетаю издательство отнюдь не просто так: я читал книгу в бумаге, и более ущербного оформления не встречал никогда. Я готов нехотя закрыть глаза на опечатки, хаотическую пунктуацию и неправильные переносы слов. Пусть это и максимально неуважительно к читателю – страдают этим и другие издательства. Но в случае с Inspiria, опечатки – это лишь вершина айсберга. Можно начинать ругать книгу прямо с форзаца, где приведены кричащие об успехе романа за рубежом отзывы американских печатных изданий и каких-то, надеюсь книжных, блогеров. Бездумный copy+paste. Короткий отзыв от Wall Street Journal слово в слово размещён дважды, почти подряд – через один. Отзыв какого-то чувака с ником ultraviolence_g (просто, кто это? лидер мнений?), видимо тупо взятый из его личного аккаунта, занимает половину форзаца – надо же было чем-то заполнить пространство. В каждой заметке одни и те же фразы – «отвиснет челюсть», «застанет врасплох», «японская Гиллиан Флинн», и прочие штампы. Я уверен, что половина из тех людей, чей отзыв был размещён, роман не читали. Выглядит эта стена отзывов и предложений настолько убого, что лучше бы Inspiria оставили эти страницы пустыми. Минуя форзацы, двигаясь по тексту, крепнет уверенность в том, что у издательства абсолютно бездарные редакторы и верстальщики – достаточно часто попадаются символы и буквы разного размера или шрифта. Одна из глав книги стилизована под рукописный шрифт, и выглядит он настолько по-ублюдски, что читать его глазами попросту больно. Обычная практика изданий – прямая речь в тексте выделена курсивом, но Inspiria вообще не понимает где начинается и заканчивается прямая речь, поэтому мерилом окончания курсива является конец страницы.

Рассуждая об азиатской (в особенности – о японской) литературе, принято говорить о культурной идентичности произведений. Кому-то такая литература нравится, кому-то – нет. Одно можно сказать наверняка – она специфическая. Роман «Признания», хоть и написан японкой, совсем не про это. Это пропитанная фальшью калька с бездушной американской беллетристики. По своей сути это история, вдохновлённая Колумбайном, на которую накладывается сюжет американского детектив-хоррора «Пила». Адская смесь.

Книга не продумана ни на миллиметр. Если автору хочется сделать какой-то сюжетный выпад, то она идёт к цели напролом, не задумываясь о том, что было написано до, о том, насколько это вообще уместно, укладывается ли в общую картину, о том, насколько это реалистично в принципе. Бездумное движение автора по тексту плодит многочисленные сюжетные дыры, несоответствия и абсурд. В результате твисты, неожиданные, как влетевший ночью хулиганский камень в окно, и такие необходимые, чтобы «застать врасплох» и чтобы «отвисла челюсть», абсолютно не вытекают из контекста и выглядят бессмысленно, если не сказать глупо. Главное для автора – не задумываясь о логике происходящего, как-нибудь скомкать события в кучу, чтобы подогнать их под результат.

Повесточка сочится отовсюду. Уже в начале романа, зачем-то коротко, как бы между делом, вброшена история учителя-трансгендера, с которым злое общество обошлось не по понятиям. Эпизодами появляются целующиеся мальчики. Матриархат – мое почтение: мужские персонажи здесь либо откровенно тупые, либо дети (что не отменяет тупости). Отношение к ним не негативно, скорее пренебрежительно, свысока. Перманентно транслируется мысль о том, что рожать детей вне брака или до него – суперидея, и тут же: семья и дети попросту мешают строить женщине карьеру, да и вообще жить. Уловите противоречие. Сразу видно, что собственного мнения у автора о том, о чём она пытается писать, просто нет.

Ниже я тезисно приведу некоторые сюжетные ереси, наиболее бессмысленные и вызывающие, от которых у меня особенно пригорело. Разумеется, спойлеры.
______________________

Детям задали прочитать на каникулах книгу о проститутке, которая умерла от СПИДа.

В классе, где каждый знает каждого, учительница, рассказывая об убийстве собственной дочери, шифрует учеников-убийц как «ученик А» и «ученик Б», при этом выдавая базу фактов, гарантирующих деанон. Читателю имена «ученика А» и «ученика Б» раскрылись уже в следующей главе.

Учительница заразила учеников СПИДом, подмешав заражённую кровь им в молоко.

Учительница незаметно берёт кровь у спящего человека больного СПИДом, чтобы отравить молоко. «Донор» всё-таки, прямо в процессе, замечает, что у него берут кровь, но виду не подаёт.

Школьница делает анализ крови в домашних условиях. У неё есть все необходимые реактивы и оборудование.

Учительница деактивирует бомбу, собранную школьником, свободно перевозит её в другой город, затем снова её активирует. Разумеется, остаётся незамеченной.

Школьник выкладывает свой план теракта на сайте, который читают все его одноклассники (школьник знает об этом).

В результате того, что учительница перевезла бомбу в другой город, бомба и детонатор (который остался у незадачливого школьника) оказались разделены многими километрами расстояния. Это не помешало бомбе сдетонировать при активации детонатора.
______________________

#жанромания2 (9. Детективы и триллеры)

#жанромания2 (Историческая литература)

Прекрасная книга, которую я прочла с большим удовольствием. Роман достаточно объёмный, 900 электронных страниц, и читала я его медленно, но не потому, что мне было не интересно. Наоборот, хотелось читать вдумчиво, не пропуская ни малейшей детали, вникать во всё происходящее. "Королевская аллея" — не просто жизнеописание жены короля Людовика XIV, и уж тем более не посредственный любовный роман, как я думала изначально. Это картина жизни королевского Двора, причём не просто красивой, роскошной жизни, но жизни жестокой, часто безнравственной, лицемерной.

Как ясно из аннотации, главной героиней романа является госпожа де Ментенон, или Франсуаза д'Обинье, вторая жена Людовика XIV. Впервые мы встречаем её на страницах произведения маленькой девочкой, на которую обрушилось немало несчастий. Родители девочки были сосланы в крепость Ниор, где она и родилась. Франсуаза рано лишилась отца, а затем, в подростковом возрасте, и матери, после чего тётка выдала её замуж за поэта и драматурга Поля Скаррона, которому на тот момент было 42 года, в то время как его юной супруге всего 17. Очевидно, что это не было браком по-любви, но девушка искренне заботилась о муже и даже чувствовала привязанность к нему. Этот брак в свою очередь позволил ей познакомиться со множеством интересных людей, которые и в дальнейшем влияли на судьбу Франсуазы.

Таким образом, первая половина романа посвящена жизни главной героини до встречи с королём, а вторая — их знакомству и дружбе, которая постепенно переросла в брак. Читая о браке короля и Франсуазы, я понимала, насколько проще и спокойнее ей было в первом замужестве. Скаррон, конечно, не был ангелом, но всё же Франсуаза жила довольно спокойно, в то время как брак с Людовиком XIV принёс ей действительно много тревог. Однако несмотря на всё, происходящее при Дворе, и на нелёгкий нрав короля, Франсуаза искренне любила супруга. Для неё он был не просто королём, а действительно близким человеком, как и она для него. Их брак просуществовал с 1683 года до самой смерти короля в 1715 году.

Если вам интересна история Франции, обратите внимание на эту книгу. Возможно, она слишком объёмная и детализированная, но от неё не хочется отрываться.

Я думаю, приступая к написанию "Моста Убийц", Артуро Перес-Реверте знал, что это либо вообще последний роман о Диего Алатристе, либо последний перед очень длительным перерывом (это ещё возможно, к счастью). Может быть, благодаря такому знанию седьмой том саги АПР написал по своему лучшему стандарту. И в самом деле, как мне кажется, "Мост..." вполне правомерно сравнивать, например, с мощной "Кожей для барабана", а не с прискучившими самому писателю и однообразными предыдущими книгами цикла.

В "Мосте..." есть признаки, которые выводят то или иное произведение из категории "хорошее жанровое произведение" в категорию просто "хорошее произведение". С моей точки зрения, это, в первую очередь, невозможность дать каким-то проблемам, поднятым на страницах книги, однозначную морально-этическую оценку. Хотя я по-прежнему убеждён, что понятия добра и истины - это понятия абсолютные, а не относительные, но чем труднее задача привести их к абсолюту, тем интереснее. Это в полной мере относится к хорошей литературе.

АПР на протяжении всей саги гвоздил свою любимую Испанию, как неблагодарную, жестокую и забывчивую Родину. Но это были слова. В "Мосте..." же Родина совершает прямое, едва прикрытое предательство своих верных солдат, обрекая их на смерть и муки. Вопрос: имеет ли государство право так делать, если, предавая, оно поступает себе во благо? Право не законное, такое-то право оно однозначно имеет в силу своей природы, но право нравственное. Если бы речь шла о человеке, думаю, мы бы все сказали категоричное "нет". Со страною уже не всё очевидно, ведь благо страны в целом означает благо большего количества людей, нежели число тех, кем она жертвует. В общем, не дай бог никому когда-либо оказаться в ситуации, где надо будет отвечать на этот вопрос.

Персонажи "Моста..." более живые, я бы сказал, более душевные, чем в предыдущих томах. АПР сводит двух главных протагонистов на одной стороне баррикад, и, оказывается, между ними так много общего, что, наверное, именно это раздражает их больше всего - похожесть. И тот, и другой живут, придерживаясь приблизительно одних и тех же принципов, разве что служат разным силам. Их даже нельзя в полной мере различать, как добро и зло, потому что каждый из них натворил изрядно злодейского. И, тем не менее, подобно Добру и Злу они имеют смысл только при условии одновременного существования и того, и другого. Поэтому АПР не даёт им уничтожить друг друга. А может, всё гораздо проще, и испанский писатель лишь оставил открытой дверь к следующим романам саги.

Я чувствую облегчение, что, наконец, завершил длинный читательский путь по приключениям дона Диего Алатристе-и-Тенорио и Иньиго Бальбоа-и-Агирре, занявший у меня без малого два года, но, конечно, с налётом грусти, всегда охватывающей человека, когда что-то подходит к концу. Я запомню хорошее. Яркие события, трогательные эпизоды, моменты ярости и гнева и, конечно, блистательные стихи в не менее блистательном переводе, которые жемчужинами украсили страницы романов о "Капитане Алатристе".