#непутевые_заметки (6.Странствия)
#прогулкипоистории (Январь)

Все мы любим поесть. Разумеется, кто-то в большей, а кто-то в меньшей степени. Одни готовы поглощать определённое блюдо практически ежедневно, другим, напротив, подавай разнообразия и каких-нибудь изысков. Чего уж тут скрывать: едим мы каждый день и совсем не по разу. Поэтому ничего удивительного нет в том, что пища давно стала не только неотъемлемой частью нашей повседневной жизни, но и оставила существенный след в истории и культурных традициях. Поэтому мне показалась просто замечательной идея взглянуть вглубь веков и познакомиться с древними цивилизациями именно со стороны того, что и как они ели.
И, как мне кажется, эта книга превосходно справилась со своей ролью. Ведь она послужила не столько путеводителем в мир еды и древностей, сколько самым настоящим проводником и попутчиком, причём не лишённым самоиронии и весьма ненавязчивого чувства юмора.
Итак, книга ведёт за собой читателя по главным культурным и историческим центрам древнего мира. Египет, Месопотамия, Крит, Греция, Спарта, Италия… Даже ненадолго заскакивает к скифам и сарматам, обозревая их родные и такие прекрасные степи. И, естественно рассказывает не столько об истории (хотя несколько любопытных исторических фактов прилагаются), сколько о привычной для того времени еде.
На первый взгляд может показаться, что эта тема не очень обширна и довольно скучна. Ну, еда и еда. Чего в ней сильно могло измениться? Но на самом деле не всё так просто. Ведь продукты, подаваемые к столу, скажем, в Древнем Египте, свидетельствовали не только о вкусовых предпочтениях египтян, но и об их торговых и экономических связях, развитии мореплавания, земледелия, скотоводства, медицины, науки, в конце концов.
Взять для примера хоть хлеб. Из чего его только не пекли! А пиво и вино? Это же напитки, на которые переходили чуть ли не сразу после материнского молока. Кстати, о традиционном детском питании здесь тоже написано много интересного, да такого, что просто диву даёшься, что хоть кто-то дожил до взрослого возраста.
Словом, было интересно и познавательно. И я совсем не прочь взглянуть на историю ещё с какой-нибудь необычной стороны.

Вдогонку пронзительному В ожидании Божанглза еще одна история о людях, которые не вписываются в систему, и для которых столкновение с ней оборачивается трагедией.

В горном селении уединенно проживают мать и ее сын с особенностями, которого все кличут Медведем. Для местных жителей - это обыкновенный деревенский дурачок, к которому уже попривыкли и просто оставили в покое. Для школьной учительницы - это раздражающее глаз отклонение от нормы, умственно отсталый ученик, которому самое место в специализированном учреждении. Для матери - родное дитя, которое она чувствует как никто другой. Она одна понимает, что предлагаемые стереотипные решения в отношении ее сына могут только ухудшить ситуацию и окончательно погубить его психику. Именно поэтому она фактически изымает сына из общества, и предоставляет ему возможность вести полудикую жизнь. Материнское чутье не подводит: слияние с природой и отсутствие контактов с цивилизацией оказывают на Медведя целительный эффект. Этот отвергнутый обществом человек находит свое место в мире, раскрывается, насколько это возможно в его состоянии, и проявляет свои лучшие качества и таланты.

Казалось бы, вот оно, счастье. Но нет. Невозможно сбежать от системы, она так или иначе заставит соприкоснуться с ней. Случайный доброхот оказывается на беду этой маргинальной семьи в ненужное время в ненужном месте и своими неравнодушными и, безусловно, правильными в обычном понимании действиями фактически разрушает жизни как минимум троих людей.

«Откуда вам знать, что эта девочка была несчастна, пока какие-то идиоты не вмешались в ее будущее?»

Общество с трудом терпит непохожесть. В любом расхождении с установленными стандартами оно спешит увидеть опасную ненормальность, потенциальную угрозу. Всякая система стремится к упорядоченной предсказуемости, и все, что выбивается из привычных рамок, вызывает тревогу и желание подправить, подогнать под единый шаблон. Трагедия подправленных единиц не интересует систему, ей важна собственная устойчивость.

Книга Виолен Беро не идеальна. Не очень понятно, когда именно происходят описанные в ней события. Если это времена «Полета над гнездом кукушки», то тогда все рассказанное выглядит вполне правдоподобно. Если же речь о временах, близких к современным, то многое кажется надуманным и преувеличенным. Я решила для себя считать эту историю притчей, где время и место условны и необязательны. К сожалению, не обошлась писательница и без некоторых клише, даже если применительно к этой истории выглядят они в целом уместно. Основную мысль Виолен Беро проводит тоже без особенных изысков, в лоб, противопоставляя нормальных по всем меркам людей и неполноценного по этим же стандартам, живущего почти животной жизнью Медведя, и предлагает разобраться, в ком из них больше человеческого. Ответ опять-таки очевиден. И все же ставлю высокую оценку, потому что мне понравился способ, которым повествуется эта история. Кроме того, текст Виолен Беро эмоционально цепляет (на самом деле разрывает сердце - мне во всяком случае) и уносит мысль далеко за пределы этого конкретного сюжета, а именно в этом и заключается сила литературы, на мой взгляд.

Тяжело заподозрить Эдуарда Лимонова в симпатии к Советскому Союзу. В 1974 году эта страна отторгла молодого писателя как нечто инородное, враждебное – после неудачной попытки завербовать, сотрудники КГБ принудили его к эмиграции. Вернуться на родину он смог только после развала империи, в 1991 году. Так что говорить о любви Лимонова к СССР не приходится.

Тогда о чём же он это, с подчёркнуто больших букв, – «Великая Эпоха»? Ответ – о детстве. Каждый из нас был ребёнком и знает, что не существует для человека времени важнее и счастливее. Величие детства не поддаётся сомнению – вернуться в нежный возраст, хотя бы на короткое время – мечта, которой не суждено будет когда-либо осуществиться.

Повесть носит ярко автобиографический характер. Это слепок эпохи, в которой Эдичке выпало начать свой тернистый жизненный путь. На примере вполне обычной харьковской семьи глазами ребёнка показано жизнеустройство граждан Советского Союза, – людей, одержавших победу в самой страшной войне, которую когда-либо знавала мировая история. Исследуя код поведения советского гражданина, Лимонов говорит о нарочито будничных вещах – что ели в то время, когда в стране царил голод, когда хлеб выдавали порционно, а мясо и вовсе отсутствовало в рационе; как развлекались, как отмечали праздники; какую одежду было модно носить и откуда она появлялась в послевоенной стране; о технике и автотранспорте вывезенных в качестве трофеев из побеждённой Германии, или полученных в рамках ленд-лиза из США, и о многом другом.

С огромным пиететом автор знакомит нас со своим генеалогическим древом, спускаясь от листков к тем корням, о которых ему известно самому. Без зазрения совести достаёт пыльные скелеты из коммунальных шкафов – тайны своих родителей и окружавших его в детстве взрослых. Отождествляет ли себя взрослый писатель с тем ребёнком, которого он сделал главным героем своей повести – понять непросто. Какие-то эпизоды вспоминаются им с ностальгией, другие – возможно нехотя, скорее в угоду читателю.

Свою книгу Лимонов писал, проживая в Париже и имея на руках французский паспорт. Это то время, когда автор уже не скитался по Европе и Америке в поисках быстрых денег и непривередливых издателей. Его книги вызывали интерес во всём мире. Вкусная еда, женщины, деньги – всё это было. Но чего-то не хватало, раз он, сидя в своей унылой парижской квартире, предавался воспоминаниям о младенчестве в городе Дзержинске и раннем детстве, проведённом в харьковской военной коммуналке, расположенной на улице Красноармейская. Мне показалось, что для Лимонова, те образы ранних лет, которые засели в его памяти, и которые он полюбил так искренне, как полюбить может только ребёнок, – для него они, совершенно не поменявшиеся с течением долгого отсутствия писателя на родине, всё ещё существуют где-то там, в далёкой Стране Советов, в тех местах, где прошла его Великая Эпоха. Для него всё это по-прежнему живо.

#выполняю_обещание (2)

Неожиданно плохо. Столько шума вокруг автора и его произведений, а всё какие-то нескладушки.

Вспомнился фильм «Доживем до понедельника», где примером бездушного творения было сложение нот в музыку, написанную «машиной». Получилось вроде бы мелодично и правильно, но никак. Не трогает и переслушать не хочется, не воспринимается душой. Так и тут. Ещё и нелепо, и выбешивало местами.

Странный гротеск и привлечение внимания деталями, как будто человека, составляющего правильные тексты, заставили написать книгу, которая бы вызвала эмоциональный отклик у читателя. Но это как глянцевые картинки, созданные ИИ, слишком заметно и поэтому ненатурально, по-дурацки выходит.

Главный герой странен и неправдоподобен изначально. Популярность и богатство простого русского гитариста на уровне маэстро Гергиева. Ну, это за гранью. Кто хоть чуть в теме, сразу закатит глаза. Почему выбрана гитара? В больших залах… с оркестром… потом с фортепиано. Стрём какой-то.

Отношения с женщинами вытекают из самолюбования собой «великого» музыканта: пресмыкающаяся жена и странные связи с женщинами облегченного поведения. Ну, ок. Среднего и тем более высокого, видимо, не дано для поддержания имиджа.

Украинских персонажей и все «этнические» эпизоды не комментирую. Но получилось тоже странно и не очень органично.

Тема смерти и фатальных диагнозов – ещё одна неудавшаяся линия. Нарочито и мыльно. Сериально и дёшево. Только диалог с пожилым мужчиной в Берлине более или менее похож на человеческий разговор и настоящие мысли.

Текст писатель пытался построить оригинально сразу за счет двух приемов – главы, написанные от первого и третьего лица, в прошлом и настоящем. И отсутствие деления текста знаками препинания и диалоговыми обозначениями. Не осилил последнее совершенно. А про метания во времени – книгу это не спасло.

Единственные проблески душевности и правды жизни проскакивали в небольших автобиографических страницах. Но их такое мизерное количество, что это даже не смешно.

Выводы по Водолазкину мною сделаны окончательные. В ближайшие годы тратить время на него не буду. Слишком много хороших книг и авторов ещё ждут своего часа.

#выполняю_обещание (20. Прочесть что-то у Водолазкина, кроме Лавра и сделать наконец-то выводы)
#непутевые_заметки (4. В названии книги есть город)

Я захотел узнать о жизни норвежской писательницы Сигрид Унсет, потому что в юности и молодости она была очень красива и потому что пару лет назад я был очарован одним из её романов. Чтение биографии, написанной норвежской же журналисткой Сигрун Слапгард, оказалось трудным упражнением по осознанному отделению творческого продукта от его создателя. Я не уверен, что успешно справился с ним. Да, наследие Унсет заслуживает самых высоких оценок и занимает значимое место не только в норвежской культуре, но и европейской и даже мировой. Но сама она, как личность, даже в осторожной интерпретации биографа, показалась мне отталкивающей.

Возможно, это даже является успехом биографии.

Главная мысль, что я вынес из рассказа о знаменитой норвежке, заключается в том, что без принесения в жертву кое-каких человеческих качеств добиться успеха бывает нельзя. Особенно, если ты делаешь первый ход не в самой выгодной позиции. Унсет было нелегко начать писательскую карьеру. Ранняя смерть отца, вкупе с сухим и жёстким характером матери, и необходимость с юности зарабатывать деньги, не то что выковали у Сигрид твёрдый характер, а перековали его до состояния чёрствости.

Писательскому труду это, правда, помогало. Унсет была невероятно работоспособна, хотя и любила пожаловаться на то, как её всё достало. Но некоторые её решения, будучи по своему характеру совершенно житейскими, ни в малейшей мере не учитывали интересы других. Автор биографии подробно останавливается на манере взаимоотношений Унсет с прочими людьми, в том числе с членами её семьи, и эта манера, не сказать, чтобы красила её.

Очень много страниц биографии посвящены приходу Сигрид Унсет к католичеству. Эта тема занимает в книге не меньше пространства, чем заняло в жизни героини. Кроме того, норвежка очень-очень любила полемику и даже склоки. Биография рассказывает о многочисленных случаях, когда Унсет преднамеренно драконила ту или иную социальную группу. Больше всего удовольствия ей доставляли атаки на феминисток и лютеран (Лютеранство было официальной религией в Норвегии). В многочисленных статьях, докладах и публичных выступлениях она обожала натыкать в оппонентов палкой, а потом со смехом наблюдать, как они заходятся в лае.

Биография честно рассказывает и о, по сути, экстремистской и людоедской позиции Унсет во время войны. Она позволяла себе требовать уничтожения немцев, как народа, включая женщин и детей до последнего младенца, а также полной и окончательной ликвидации немецкой государственности, она с ненавистью отзывалась о немецкой культуре, считая её ничтожной от начала времён и заслуживающей отмены. Напомню, в СССР никогда не позволяли таких высказываний в адрес всего народа, а великую немецкую культуру не исключали из учебных программ, несмотря на то, что милые цивилизованные европейцы, ведомые фашистами, уничтожали до 20 000 советских людей в день, доведя это число до 20 миллионов гражданских жертв.

Немного огорчили откровенная неприязнь и презрение, которые Сигрид Унсет высказывала к СССР и всему русскому, хотя если бы наша страна не позволила ей пересечь себя всю до Владивостока на пути в кисельную Америку, то норвежка, скорее всего, была бы убита гитлеровцами. Ну, насильно мил не будешь. Зато писательница очень любила цветы.

К самой биографии у меня есть одна большая претензия. Много внимания уделено личным переживаниям героини, её общественно-политической деятельности, но за бортом осталось творчество. Кроме перечисления произведений и дат их публикации в книге практически ничего о литературе нет. А что же сделало Сигрид Унсет культурным достоянием всей Земли? Я хотел, прежде всего, узнать именно это!