Подарила мне за активность в игре "Иван Купала" @irina-green эту книгу. И дождалась она Адвента, как сборник разных авторов)

Признаюсь, не ждала я особых шедевров от наших современных авторов, думала - тут или поржать, или что-то сентиментальное. И первые три рассказа меня убедили в моих догадках о крайней незамысловатости творений. Тогда как это был всего лишь разогрев!
Главное началось позднее. И чем ближе к концу сборника, тем более впечатляющими были истории. Составители книги явно знают толк в литературе и шли по по нарастающей.

Эта книга, мне кажется, подойдет больше возрастной категории после 30 лет, и , понятное дело, больше женской аудитории. Именно с точки зрения понимания описанных проблем: множества "интересных" отношений в анамнезе, наличия детей или сознательного нежелания их иметь, ужасных свекровей, странных бывших, гениальных профессоров, впечатление от которых остаются на всю жизнь, и вообще волшебства жизни, которое осознается только после определенной грани.

С какими-то рассказами я грустила, где-то хохотала в голос, где-то узнавала истории из своего окружения, на некоторых забывала дышать, а в конце выдыхала "капеееец!".
Всё - наша жизнь. И те странные примеры, которые зачастую приводят психологи и коучи всех мастей, тут собраны как нигде, и выглядят практически полностью натурально.

Я очень довольна, что теперь у меня есть эта книга. Рекомендую в качестве подарка. Да и сама присмотрюсь к другим темам этой серии. Я же передаю книгу дальше для знакомства, по женской линии, ибо уже тянутся руки у всех, зашедших в гости. Так пусть и они ещё раз прикоснуться к волшебной женской сути во всех её проявлениях.

Пс- незнакомые авторы теперь качнулись в виде собственных сборников. Багаж любимых рассказов и новых писателей пополнен очень удачно.
#АК_2024 (2)

Тяжело соотнести «Стеклянных пчёл» с жанром утопии, или же антиутопии, по той простой причине, что новый человек – человек сегодняшнего дня, давно живёт в том мире, который Эрнст Юнгер описал в своей книге, прекрасно освоился в нём и оглядываться назад не собирается. Новый человек знает наверняка, что процесс развития технологий необратим, непредсказуем, что процесс этот тесно связан с понятием «цифрового рабства», которое давно уже стало притчей во языцех. Этому процессу можно лишь покорно поддаться, расслабиться и впустить в себя щупальца проводов, ведущие в безоблачный мир, как это делают персонажи кинофильма «Матрица». Впрочем, даже это кажется архаизмом – сегодня к матрице подключались бы по Wi-Fi. Тем не менее, без отрыва от той эпохи, когда текст был опубликован, читатель вправе называть роман фантастическим.

Сюжет романа выстроен на противопоставлении консерватизма и прогресса. Лицом консерватизма выступает нищий, отвергнутый собственным государством, участник Мировой войны, отставной ротмистр Рихард. Довольно важно, что Рихард – бывший кавалерист. Трудно себе представить более архаичный род войск. Вместе с тем, строя свой сюжет вокруг конармейца, Юнгер даёт понять, что герою импонирует идея единения человека и природы. За прогрессивную точку зрения в романе отвечает изобретатель Дзаппарони – человек, конкурирующий с самой природой и неизменно у неё выигрывающий. Метафорично можно воспринимать Дзаппарони, как нового бога, демиурга, создающего на радость послушной и обнищавшей умом толпе многообразие новых технологичных миров.

Примечательно, что Дзаппарони – итальянец, да ещё и южанин (привет, Каморра!). Ретроградному немцу Рихарду тяжело пересилить себя и пойти к итальянцу-технократу на поклон, просить его о работе, которая решит все его финансовые проблемы. В Первую мировую войну, как известно, Италия переметнулась из лагеря Тройственного союза на сторону Антанты. В период Второй мировой войны, итальянцы никого не предавали, но были для немцев скорее обузой, нежели надёжным союзником. Таким образом, Юнгер противопоставляет своих персонажей ещё и по национальному признаку, как будто читателю не хватает одной разницы их мироощущений.

Так вот, Рихарду тяжело, но он вынужден наступить себе на горло. Вынужден, как и любой другой человек, выбирать искусственную материю и приспособленчество – неважно, под гнётом страха, из нужды в деньгах, или банально в поиске более простых решений, приводя в действие принцип «бритвы Оккама». И ведь, согласитесь, воспринимать мир как симуляцию совсем несложно. Воспринимая мир как иллюзию, легко оправдать что угодно, от собственной неустроенности в жизни до бессмысленного насилия. Однако, стоит отдавать себе отчёт, что, воспринимая мир именно так, человек встаёт на опасный солипсический путь – происходит подмена важнейших понятий – разница между «хорошо для меня» и «правильно с моральной точки зрения» становится катастрофической. Подобное мировосприятие также подразумевает отрицание понятий справедливости, чести, достоинства. Человек, прикрываясь пластом материальных благ, перестаёт быть уникальной личностью, думающим индивидом. И это более глобальная проблема, чем просто неспособность одного немца вписаться в современную жизнь.

Мне нравится, что фикшн-составляющая сюжета служит своего рода пространством для философской мысли автора, некоей областью, которая заполняется прямо во время чтения, на глазах у читателя, и даже, если угодно, вместе с ним. А ещё мне нравится, что концовку романа Юнгер оставил приоткрытой. Концовка здесь подобна завершению кинофильма «Начало», где персонаж Леонардо Ди Каприо раскручивает волчок, чтобы понять, реален или иллюзорен его нынешний мир. Но зрителю так и не суждено узнать – начинаются титры.

Я не могу сказать, что мне близки идеи автора, или интересно противопоставление искусственного и естественного. Можно сказать, что эта т.н. «борьба» давно канула в небытие – слишком уж силён сегодня крен в пользу искусственного. То есть книга отнюдь не бессмертна, а может и вовсе устарела. Однако это не лишает Эрнста Юнгера звания талантливого писателя, которого очень интересно читать.

Сравнивая «Стеклянных пчёл» с другими книгами, нельзя не упомянуть ещё одно произведение Эрнста Юнгера – «Уход в Лес». Работы похожи, но стоит понимать, что «Уход в лес» это не художественная книга, а философское эссе, а значит и воспринимается оно куда труднее фикшн-романа. Вспомнилась ещё великолепная книга «Уолден, или Жизнь в лесу», которую я довольно долго и безуспешно пытаюсь заставить себя перечитать. Хрестоматийный манифест американского взрывателя Унабомбера «Индустриальное общество и его будущее» также заслуживает упоминания.

Мыслей после прочтения романа слишком много. Проблема в том, что мне стало невероятно сложно их структурировать и корректно излагать. Уверен, если вы дочитали до этой точки, вы это почувствовали.

#жанромания2 (11. Утопия)

"- Не беспокойся, мой мальчик...К Африке вообще нельзя подготовиться."

Спасибо @katzhol за расширение наших читательских горизонтов и "случайное" (хоть поначалу кажется, что насильное) обнаружение шикарных книг и новых авторов, с которыми хочется знакомиться от первого до последнего творения.

Как выяснилось, я нашла единственную книгу писательницы не на чисто историческую тему, хотя всё остальное у неё именно посвящено событиям и личностям.

Тут в некотором роде тоже история - судбы людей, английских подданых, которые в качестве миссионеров отправляются жить и работать в ЮАР. А в итоге вынуждены вернуться обратно. Совсем другими людьми и в другом составе.

Начинается всё в Англии с похорон мужчины, на которых присутствуют кроме прочих родственников и друзей жена и любовница. Далее мы углубляемся в истории их семей. Религиозных консервативных англичан. Видим корни той самоотверженной службы Богу (как им кажется), которая потом перекроит жизни очень многих людей. И танком пройдется по самим главным героям.

Очень много проблем одновременно освящает этот роман: отцы и дети, семья и расхождение во взглядах, адюльтер с позиции всех троих участников (причем в романе треугольники появляются дважды), переезд и адаптация в другой стране, эволюция биологическая, социальная и моральная, дикость природы и дикость людей, отличие людей от животных, философия развития общества и противостояния этому развитию самих же членов этого общества, лицемерие властей, отношение к своему ремеслу врачей, когда их пациенты больше похожи на животных, чем на людей, много здесь о предсказуемости покалеченных судеб, о закономерностях некоторых патологических процессов как в масштабах личности, семьи, так и целых государств, о различии переживания ударов судьбы у мужчин и женщин.

Удивительно мудрая книга. Захватывающая, глубокая и очень теплая, несмотря на творящиеся трагедии. Жара и холод пробирают до костей. Описания характеров и природы, семей и политических событий одинаково хороши.

Остаюсь под большим впечатлением и ещё раз убеждаюсь, что сокровища скрываются часто за такой невзрачной обложкой и неприметным названием.

ПС- " Меряйте свои поступки на весах вечности. Понимаете, о чем я? Иначе вас поглотят сиюминутные хлопоты, а повседневные мелочи искалечат ваши души".

#африканское_сафари (2. ЮАР)

Роман достоин того, чтобы его прочитать. Книга написана в виде тюремного дневника. Автор этих дневников - бывший офицер белой гвардии, летчик, а впоследствии директор московского крематория на Донском кладбище Петр Ильич Нестеренко. Это был реально существовавший человек - в 1942 году расстрелян как враг народа, а в 1992 посмертно оправдан.
События книги происходят в 1941 году, когда идут допросы Петра Нестеренко, человека с трудной судьбой, пережившего немалое количество ударов судьбы. Трудные отношения с отцом, принудившего его стать военным, затем революция 1917 года, породившая гражданскую войну, провал Белой гвардии, эмиграция и горькая действительность жизни за границей, возвращение на Родину, которая так и не приняла блудного сына, а сделала из него врага народа…
Думаю, что уже в название этого романа вложен потаенный смысл, о том, что хотел рассказать автор. Кремулятор - это специальное устройство для измельчения останков после кремации. Название символично, ведь грозная государственная система способна перемолоть в порошок человеческие судьбы, если они ей не угодны. Эта книга о людях, пропавших в беспощадном водовороте маленьких и больших трагедий начала двадцатого века. О тех временах написано много книг, но, как и в начале этого отзыва, я хочу сказать, что для «Кремулятора» найдена своеобразная форма повествования и роман достоин прочтения.

Произведение 18+, мои впечатления о нём - тоже 18+.

Дебютная книга английского писателя Уилла Селфа "Кок'н'Булл" (1992) представляет собою диптих из двух повестей, соответственно, "Кок" и "Булл", связанных концептуально, но не сквозными действующими лицами. Первая повесть о том, как у женщины вырос мужской половой орган, а вторая - об обратной ситуации, то есть появлении женского полового органа у мужчины. Разумеется, и то, и другое неспроста.

Начавший карьеру романиста в начале 90-х, Селф был одним из первых авторов, пришедших в ремесло из медиасреды новейшего времени: из числа обозревателей, критиков, блогеров и им подобных. Это в значительной степени определило его манеру изготовления текста. Текст должен постоянно провоцировать читателя, возможно, даже эпатировать его, полниться бытовым абсурдом, при этом оставаясь очень сухим и сдержанным. Это не то чтобы плохо, это просто стилевая характеристика. И в "Коке" с "Буллом" она проявилась более чем наглядно.

В первой повести велик соблазн счесть появление пениса у молодой женщины, примерно там, где он должен находиться у мужчины, символом того, что последние поизмельчали, и многие их функции и обязанности приходится брать на себя женщинам. Учитывая условия её жизни, привычки мужа и окружения, я поддамся этому соблазну. Если никто рядом не мужик, что же, кто-то должен им быть, в конце концов.

Мужчины на многое не обращают внимания или воспринимают не так, как женщины, особенно в сфере эротически-чувственного. И в самом деле, торопливое хлопотание заскорузлыми ладошками по женскому телу, полагаемое нами как великий дар наслаждения, вряд ли может так уж сильно нравиться нашим жёнам и подругам. Мне и раньше казалось, что, будь я женщиной, чёрта с два допустил бы до себя эти шарящие конечности, не говоря уже о слюнявых губах и языках, и Селф своей безжалостно насмехающейся над мужскими заблуждениями повестью лишь укрепляет меня в этой мысли!

Кроме того, секс мужчины и женщины, это, как ни крути, взаимоотношения берущего и дающего. И вот этот никчёмный, бледный, как выцветший на солнце балконный коврик, воняющий перегаром, слабый, вялый, глупый, некрасивый субъект, чьей потенции хватает только на пять фрикций, ещё хочет что-то взять? "Прочистить духовочку", как он выражается. А не слишком ли много хочешь, дорогой? Селф даёт героине оружие своего врага, чтобы отомстить раз и навсегда. В общем, она "мужчину" буквально затрахала до смерти. А потом наказала тем же макаром и других. Но трубить победу герольдам не стоит: Селф точно так же суров и к жалким чертам современных ему англичанок. Да и вообще, не первичные половые признаки определяют масштаб человека, считает, по-моему, Селф.

***

Вторая повесть рассказывает об обычном неприметном англичанине, работающем на ненавидимой им работе, неплохого игрока-любителя в регби Джона Булла, у которого под коленкой выросла вагина.

В этой повести Селф, как мне показалось, снова иронизирует над некоторыми не только мужскими, но и женскими чертами. Заимев такую анатомическую деталь, Булл (бык по-нашему, для пущей убедительности образа, бычара даже с учётом сленговой экспрессии), приобретает вместе с нею склонность к погублению себя. Он, а, точнее, его нога тут же находит самого неподходящего любовника - эгоцентричного доктора, который предаёт свой долг врача под воздействием животной похоти к подколенному сокровищу. Ах, эта девичья тяга к плохим парням, к беспринципным обольстителям. Как больно-сладко, поматрошенной и брошенной, жалеть себя, упиваясь страданиями, позабыв о собственном легкомыслии. А тут ведь нога и забеременела!

Есть в "Булле" ещё один занятный эпизод, в котором Селф, я думаю, иллюстрирует склонность некоторых женщин принимать принижение своей природы, что очень грустно. Успешный лондонский стендап комик со сцены шутит только про [РКН]. Буквально ни о чём больше, только про неё. И его отвратительным, мерзким шуткам женщины охотно смеются и аплодируют. Именно они создают ему популярность, хотя он дегенерат дегенератом.

У Селфа в тексте вообще много остроумных и часто грустных наблюдений о людях. Отточенный годами пребывания в медийке язык и не менее острый глаз критика позволяют англичанину резать глубоко, хотя и не всегда тонко. Я бы хотел прочесть ещё какие-нибудь его произведения, но найти их в книжном виде не так-то просто.