я все могу - я ощущаю жизнь! я рада, что дороги нет назад. я не люблю людей, склонивших вниз, ничем вокруг не дорожащий взгляд.
я не люблю людей, в которых мир кончается границей головы, кончается границами квартир, и, парой книг прочитанных (увы).
я не люблю, живущих абы как, крадущих время глупой болтовней, держащих наготове свой кулак, плюющих друг на друга за спиной!
я не люблю лжецов, самоубийц, самоуверенных, слепых, бездушных, запомни: нет внутри тебя границ! запомни, что тебе границ не нужно!
есть энное количество часов, кому-то дней, кому-то лет и боле.. потрать все это время на любовь! будь сильным и всегда живи на воле! _ меня убьет, но сделает сильней, сожжет дотла и вымажет в золе бесперспективность каждого из дней, людей живущих на моей Земле!
я люблю трудно читаемые стихи или те, которые с первого раза непонятны... из современных вот это нравится. автора не знаю
Кто только сказал эту глупость: своя, мол, ноша не тянет... Тянет, и ещё как, но поскольку своя - разделить-то с кем?.. Мания всепонимания, отпусти меня. Ну же, хотя бы Кто-нибудь: поговорите со мной - хоть раз - на моём языке?
Подумайте обо мне, подберите отмычку, ключик. Не дайте проплакать ночь, не позвольте после сойти с ума, Сделайте что-нибудь, чтобы потом получилось - лучше. Господи, как быть женщиной, если всё и всегда - сама?
Господи, ведь во мне ничего - ни от матери, ни от Терезы, Ни доброты ангельской, ни иных подходящих черт... Зачем же опять пытают меня дурацким тестом на трезвость: "Ты только пойми меня правильно..."
Хочешь делить с ним победы и поражения? Значит, узлом завяжись, тренируй волю. Амулеты мои снимая с его шеи, чувствуй их тяжесть приятную, тонкое жжение; помни, что где бы вы ни были – вас не двое.
Полюби его, чтобы соседи стучали и шкалил счётчик, отнеси на площадь любовь свою развесистую, как знамя. "Мой, он мой" - повторяй это чаще, артикулируй чётче, только в каждом его поцелуе - десяток моих пощёчин, в каждой случайной фразе - десяток моих признаний.
Не смотри, не вари для меня отворотных зелий, со стволами не стой до рассвета, не жди вора. Стань с ним пеплом, упади в землю, прорасти семенем, расцвети, принеси плоды, поделись со всеми, -
Для меня первый поэт - это Эдуард Асадов. Именно со стихотворения "Сатана" началось мое знакомство с его творчеством. Именно с этим стихотворением я участвовала во многих конкурсах чтецов))
"Сатана"
Ей было двенадцать, тринадцать - ему. Им бы дружить всегда. Но люди понять не могли: почему Такая у них вражда?!
Он звал ее Бомбою и весной Обстреливал снегом талым. Она в ответ его Сатаной, Скелетом и Зубоскалом.
Когда он стекло мячом разбивал, Она его уличала. А он ей на косы жуков сажал, Совал ей лягушек и хохотал, Когда она верещала.
Ей было пятнадцать, шестнадцать - ему, Но он не менялся никак. И все уже знали давно, почему Он ей не сосед, а враг.
Он Бомбой ее по-прежнему звал, Вгонял насмешками в дрожь. И только снегом уже не швырял И диких не корчил рож.
Выйдет порой из подъезда она, Привычно глянет на крышу, Где свист, где турманов кружит волна, И даже сморщится:- У, Сатана! Как я тебя ненавижу!
А если праздник приходит в дом, Она нет-нет и шепнет за столом: - Ах, как это славно, право, что он К нам в гости не приглашен!
И мама, ставя на стол пироги, Скажет дочке своей: - Конечно! Ведь мы приглашаем друзей, Зачем нам твои враги?!
Ей девятнадцать. Двадцать - ему. Они студенты уже. Но тот же холод на их этаже, Недругам мир ни к чему.
Теперь он Бомбой ее не звал, Не корчил, как в детстве, рожи, А тетей Химией величал, И тетей Колбою тоже.
Она же, гневом своим полна, Привычкам не изменяла: И так же сердилась:- У, Сатана! - И так же его презирала.
Был вечер, и пахло в садах весной. Дрожала звезда, мигая... Шел паренек с девчонкой одной, Домой ее провожая.
Он не был с ней даже знаком почти, Просто шумел карнавал, Просто было им по пути, Девчонка боялась домой идти, И он ее провожал.
Потом, когда в полночь взошла луна, Свистя, возвращался назад. И вдруг возле дома:- Стой, Сатана! Стой, тебе говорят!
Все ясно, все ясно! Так вот ты какой? Значит, встречаешься с ней?! С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной! Не смей! Ты слышишь? Не смей!
Даже не спрашивай почему! - Сердито шагнула ближе И вдруг, заплакав, прижалась к нему: - Мой! Не отдам, не отдам никому! Как я тебя ненавижу!
Иосиф Бродский Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку? За дверью бессмысленно все, особенно — возглас счастья. Только в уборную — и сразу же возвращайся.
О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора. Потому что пространство сделано из коридора и кончается счетчиком. А если войдет живая милка, пасть разевая, выгони не раздевая.
Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло. Что интересней на свете стены и стула? Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?
О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу. В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной. Ты написал много букв; еще одна будет лишней.
Не выходи из комнаты. О, пускай только комната догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция. Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.
Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были. Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели, слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.
и вот это обожаю Волшебная скрипка Валерию Брюсову
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка, Не проси об этом счастье, отравляющем миры, Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка, Что такое темный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки, У того исчез навеки безмятежный свет очей, Духи ада любят слушать эти царственные звуки, Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам, Вечно должен биться, виться обезумевший смычок, И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном, И когда пылает запад и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье, И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, — Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело, В очи глянет запоздалый, но властительный испуг. И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело, И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ! Но я вижу — ты смеешься, эти взоры — два луча. На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
Россия начиналась не с меча, Она с косы и плуга начиналась. Не потому, что кровь не горяча, А потому, что русского плеча Ни разу в жизни злоба не касалась...
И стрелами звеневшие бои Лишь прерывали труд ее всегдашний. Недаром конь могучего Ильи Оседлан был хозяином на пашне.
В руках, веселых только от труда, По добродушью иногда не сразу Возмездие вздымалось. Это да. Но жажды крови не было ни разу.
А коли верх одерживали орды, Прости, Россия, беды сыновей. Когда бы не усобицы князей, То как же ордам дали бы по мордам!
Но только подлость радовалась зря. С богатырем недолговечны шутки: Да, можно обмануть богатыря, Но победить - вот это уже дудки!
Ведь это было так же бы смешно, Как, скажем, биться с солнцем и луною. Тому порукой - озеро Чудское, Река Непрядва и Бородино.
И если тьмы тевтонцев иль Батыя Нашли конец на родине моей, То нынешняя гордая Россия Стократ еще прекрасней и сильней!
И в схватке с самой лютою войною Она и ад сумела превозмочь. Тому порукой - города-герои В огнях салюта в праздничную ночь!
И вечно тем сильна моя страна, Что никого нигде не унижала. Ведь доброта сильнее, чем война, Как бескорыстье действеннее жала.
Встает заря, светла и горяча. И будет так вовеки нерушимо. Россия начиналась не с меча, И потому она непобедима!
Мне очень нравятся стихи Рождественского. Вот одно из любимых)
Мы совпали с тобой, совпали в день, запомнившийся навсегда. Как слова совпадают с губами. С пересохшим горлом — вода. Мы совпали, как птицы с небом. Как земля с долгожданным снегом совпадает в начале зимы, так с тобою совпали мы. Мы совпали, еще не зная ничего о зле и добре.
У каждого поэта есть само-самое. Сейчас мой "фаворит" это Асадов, в рецензии я упомянул четыре самых любимых стихотворения. У Рождественского нравится больше всего "Баллада о красках", у Ахматовой - "Подражание Кафке", Блок - "Ночь, улица, фонарь, аптека", Высоцкий - "Книжные дети", Стивенсон - "Вересковый мед" ... Вообще пора сделать то, что планирую много лет: составить собственный сборник поэзии, чисто для себя.
Тут уже упоминали и современных поэтов и классиков, я, собственно, к большинству мнений (любовь к поэзии Есенина, Бродского, Евтушенко) присоединюсь. От себя добавлю вот что: есть у Иосифа Александровича прекрасное стихотворение "От окраины к центру". Публиковать его здесь не стану, ибо крайне большое. Но, думаю, кто интересуется его творчеством, тот непременно отыщет.
Не поклонник поэзии, но Corona astralis М. Волошина зацепила. Да и композиционно составлено интересно - отдельное по настроению стихотворение продолжается с той строчки, с которой закончилось предыдущее. Как пример:
Вне бытия, вне воли, вне желанья, Вкусив покой, неведомый тому, Кому земля — священный край изгнанья.
11
Кому земля — священный край изгнанья, Того простор полей не веселит, Но каждый шаг, но каждый миг таит Иных миров в себе напоминанья.
@mause, только хотела выложить это стихотворение. Моё любимое. Но раз уж его уже выложили, выложу и то, которое люблю до сих пор, и до сих пор помню наизусть. В общем, Заболоцкий, искусство.
Дерево растёт, напоминая Естественную деревянную колонну. От нее расходятся члены, Одетые в круглые листья. Собранье таких деревьев Образует лес, дубраву. Но определенье леса неточно, Если указать на одно формальное строенье.
Толстое тело коровы, Поставленное на четыре окончанья, Увенчанное храмовидной головою И двумя рогами (словно луна в первой четверти), Тоже будет непонятно, Также будет непостижимо, Если забудем о его значенье На карте живущих всего мира.
Дом, деревянная постройка, Составленная как кладбище деревьев, Сложенная как шалаш из трупов, Словно беседка из мертвецов,— Кому он из смертных понятен, Кому из живущих доступен, Если забудем человека, Кто строил его и рубил?
Человек, владыка планеты, Государь деревянного леса, Император коровьего мяса, Саваоф двухэтажного дома,— Он и планетою правит, Он и леса вырубает, Он и корову зарежет, А вымолвить слова не может.
Но я, однообразный человек, Взял в рот длинную сияющую дудку, Дул, и, подчиненные дыханию, Слова вылетали в мир, становясь предметами.
Корова мне кашу варила, Дерево сказку читало, А мертвые домики мира Прыгали, словно живые.
Ну и маленькое баловство, авторства Асадова. В свое время расхохоталась над этим стихотворением от души. Студенты.
Проехав все моря и континенты, Пускай этнограф в книгу занесет, Что есть такая нация - студенты, Веселый и особенный народ!
Понять и изучить их очень сложно. Ну что, к примеру, скажете, когда Все то, что прочим людям невозможно, Студенту - наплевать и ерунда!
Вот сколько в силах человек не спать? Ну день, ну два... и кончено! Ломается! Студент же может сессию сдавать, Не спать неделю, шахмат не бросать Да плюс еще влюбиться ухитряется.
А сколько спать способен человек? Ну, пусть проспит он сутки на боку, Потом, взглянув из-под опухших век, Вздохнет и скажет:- Больше не могу!
А вот студента, если нет зачета, В субботу положите на кровать, И он проспит до следующей субботы, А встав, еще и упрекнет кого-то: - Ну что за черти! Не дали поспать!
А сколько может человек не есть? Ну день, ну два... и тело ослабело... И вот уже ни встать ему, ни сесть, И он не вспомнит, сколько шестью шесть, А вот студент - совсем другое дело.
Коли случилось "на мели" остаться, Студент не поникает головой. Он будет храбро воздухом питаться И плюс водопроводною водой!
Что был хвостатым в прошлом человек - Научный факт, а вовсе не поверье. Но, хвост давно оставя на деревьях, Живет он на земле за веком век.
И, гордо брея кожу на щеках, Он пращура ни в чем не повторяет. А вот студент, он и с хвостом бывает, И даже есть при двух и трех хвостах!
Что значит дружба твердая, мужская? На это мы ответим без труда: Есть у студентов дружба и такая, А есть еще иная иногда.
Все у ребят отлично разделяется, И друга друг вовек не подведет. Пока один с любимою встречается, Другой идет сдавать его зачет...
Мечтая о туманностях галактик И глядя в море сквозь прицелы призм, Студент всегда отчаянный романтик! Хоть может сдать на двойку романтизм.
Да, он живет задиристо и сложно, Почти не унывая никогда. И то, что прочим людям невозможно, Студенту - наплевать и ерунда!
И, споря о стихах, о красоте, Живет судьбой особенной своею. Вот в горе лишь страдает, как и все, А может, даже чуточку острее...
Так пусть же, обойдя все континенты, Сухарь этнограф в труд свой занесет. Что есть такая нация - студенты, Живой и замечательный народ!
Лети отсюда, белый мотылек. Я жизнь тебе оставил. Это почесть и знак того, что путь твой недалек. Лети быстрей. О ветре позабочусь. Еще я сам дохну тебе вослед. Несись быстрей над голыми садами. Вперед, родной. Последний мой совет: Будь осторожен там, над проводами. Что ж, я тебе препоручил не весть, а некую настойчивую грезу; должно быть, ты одно из тех существ, мелькавших на полях метемпсихоза. Смотри ж, не попади под колесо и птиц минуй движением обманным. И нарисуй пред ней мое лицо в пустом кафе. И в воздухе туманном.
Проснулся я. Да, крышка гроба. — Руки С усильем простираю и зову На помощь. Да, я помню эти муки Предсмертные. — Да, это наяву! — И без усилий, словно паутину, Сотлевшую раздвинул домовину
И встал. Как ярок этот зимний свет Во входе склепа! Можно ль сомневаться? — Я вижу снег. На склепе двери нет. Пора домой. Вот дома изумятся! Мне парк знаком, нельзя с дороги сбиться. А как он весь успел перемениться!
Бегу. Сугробы. Мёртвый лес торчит Недвижными ветвями в глубь эфира, Но ни следов, ни звуков. Всё молчит, Как в царстве смерти сказочного мира. А вот и дом. В каком он разрушенье! И руки опустились в изумленье.
Селенье спит под снежной пеленой, Тропинки нет по всей степи раздольной. Да, так и есть: над дальнею горой Узнал я церковь с ветхой колокольней. Как мёрзлый путник в снеговой пыли, Она торчит в безоблачной дали.
Ни зимних птиц, ни мошек на снегу. Всё понял я: земля давно остыла И вымерла. Кому же берегу В груди дыханье? Для кого могила Меня вернула? И моё сознанье С чем связано? И в чём его призванье?
Куда идти, где некого обнять, Там, где в пространстве затерялось время? Вернись же, смерть, поторопись принять Последней жизни роковое бремя. А ты, застывший труп земли, лети, Неся мой труп по вечному пути!
Не оригинально, но горячо мной любимо: Я вас любил: любовь еще, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит; Я не хочу печалить вас ничем. Я вас любил безмолвно, безнадежно, То робостью, то ревностью томим; Я вас любил так искренно, так нежно, Как дай вам бог любимой быть другим.
— У Пушкина — трость. У русского рока — совесть. А мне нужна рифма к слову «Молодость». У кого есть? — Я круто рифмовал в молодости, Вроде, всё тут просто. Посмотрим — чего я достиг… Рифма к слову «молодость»? Считай до десяти: Ловлю слова, давлю в горсти, Они кричат: «Отпусти!» — Это белый стих. А мне нужно строгих рифм Два листа. Что притих? Старый стал? Пропала злость? А ну, быстро — К слову «Молодость» Давай рифму — Один, ноль, Понеслось! — Если бы «юность» — всё было бы просто. А тут — «молодость». С высоты Моего роста Непросто вспомнить Эту не просто рифму, А просто что это: Молодость! Лимфа И кровь текут незнакомой рекою. Я просто не помню, что это такое. — Так, резко! Нахрапом! — На скорость! — Кто нам даст — Максимум рифм — К слову «молодость»? — Собранность — Голод есть. — Вологда. — Скованность. — Который час? — Адидас. — Порванность. — Боль не снесть. — Молодость… Молодость… — Взорванность. — Что? Такого нет слова. — Твоя зарифмованность звучит хреново. — Да, знаю сам: ходим по кругу. — Нужна пауза — звонок другу! Только вчера была молодость, вроде. Теперь вспомню — То зубы, то ноги сводит. Быстрей луча в окно седой стал волос лезть. Сейчас… Придумаю… Молодость… Молодость… — Я помню: тогда мы стояли на плоскости, Наблюдая закон бесконечной молодости. Она не кончалась и мчалась на скорости, Как поезд до Мармыжей в Орловской области. — Птицы — в стороны, ветви и гроздья — врозь. Рифм не было, была молодость. Сидеть гадать, с чем рифмуется «молодость»? Тоже — занятие! Не бог весть! Мясо с костей, И в муку измолота кость — Так меряет силу ветра Молодость. Это — когда сшиваешь то, что не срослось. Колешь пальцы, иголка проходит сквозь. Распрямляешься в свой невысокий, Полный рост. Эта и была молодость?… Пронеслось. — Хватит! У Пушкина Всё равно была трость. — Свет от трости в ночи Достиг звёзд. — Из-за этих причин Не рифмуется «молодость» Хоть по голове стучи — Ни у кого из нас. — Всё, я устал. — Да и меня достало. — Нужен Сегал. — Точно! Звоним Сегалу. — Слушай, Сегал! Тут не рифмы, а слёзы! Всё дело в том, что «молодость» — Это ПРОЗА. Это тебе не в Фэйсбуке фигню постить, У чужих людей: То ли гостить, То ли время красть, то ли в дом нести Пыль и грязь. В рамках молодости.
Как много тех, с кем можно лечь в постель... Как мало тех, с кем хочется проснуться И жизнь плетет нас словно канитель, Сдвигая будто при гаданье блюдце.
Мы мечемся - работа, быт, дела. Кто хочет слышать, все же должен слушать. А на бегу заметишь лишь тела, Остановитесь, чтоб увидеть душу.
Как мало тех, с кем хочется гулять! Глядеть, как дождь грибной траву целует... Его звонка и возвращенья ждать Расставшись утром, вечером... тоскуя...
Как мало тех, кто может понимать, Кому и вздох твой объяснять не надо Кто и без слов всё может рассказать И сердце слышит в миг, когда не рядом.
Нас закружила эта круговерть Прощаемся мы без слезы, без боли, И нет желанья как-то заболеть Неизлечимо заболеть любовью.
Мы выбираем - сердцем, по уму, Порой боимся на улыбку улыбнуться. Но душу открываем лишь тому, С которым и захочется проснуться.
Всё дальше мчит по кругу карусель, А мы хотим найти и дотянуться - Средь тех, с кем есть возможность лечь в постель До тех, с кем нам захочется проснуться.
«Все страньше и страньше» - подумалось вдруг Алисе, Когда из норы она вышла в реальный мир. О маленькой леди со взглядом наивно-лисьим, Что вышла из комы, уже растрепали СМИ.
«Хорошая новость – проснулась Алиса Лидделл» - Кричат заголовки газет, верещит TV. И вешают детский портрет как картонный идол, Уставший стоять по колено в чужой любви.
В больнице ей снятся улыбчивый кот и кролик, Ванильное небо, разбитые зеркала. Алиса то дико хохочет до слез и колик, То резко становится будто бы смерть бела.
Ее психиатр Доктор Доджсон листает карту, Разводит руками, мол, если бы, но «увы» Она возвращается в кому, к Морфею, в тартар. Ей пофигу как этот мир назовете Вы.
А врач говорит: «Улучшений уже не будет», Что в коме, возможно, ей снятся цветные сны. Алиса семнадцатый год пребывает в чуде, Которого так не хватает ее родным.
Когда мне встречается в людях дурное, То долгое время я верить стараюсь, Что это скорее всего напускное, Что это случайность. И я ошибаюсь.
И, мыслям подобным ища подтвержденья, Стремлюсь я поверить, забыв про укор, Что лжец, может, просто большой фантазер, А хам, он, наверно, такой от смущенья.
Что сплетник, шагнувший ко мне на порог, Возможно, по глупости разболтался, А друг, что однажды в беде не помог, Не предал, а просто тогда растерялся.
Я вовсе не прячусь от бед под крыло. Иными тут мерками следует мерить. Ужасно не хочется верить во зло, И в подлость ужасно не хочется верить!
Поэтому, встретив нечестных и злых, Нередко стараешься волей-неволей В душе своей словно бы выправить их И попросту "отредактировать", что ли!
Но факты и время отнюдь не пустяк. И сколько порой ни насилуешь душу, А гниль все равно невозможно никак Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши.
Ведь злого, признаться, мне в жизни моей Не так уж и мало встречать доводилось. И сколько хороших надежд поразбилось, И сколько вот так потерял я друзей!
И все же, и все же я верить не брошу, Что надо в начале любого пути С хорошей, с хорошей и только с хорошей, С доверчивой меркою к людям идти!
Пусть будут ошибки (такое не просто), Но как же ты будешь безудержно рад, Когда эта мерка придется по росту Тому, с кем ты станешь богаче стократ!
Пусть циники жалко бормочут, как дети, Что, дескать, непрочная штука - сердца... Не верю! Живут, существуют на свете И дружба навек, и любовь до конца!
И сердце твердит мне: ищи же и действуй. Но только одно не забудь наперед: Ты сам своей мерке большой соответствуй, И все остальное, увидишь,- придет!
Владимир Маяковский Дым табачный воздух выел. Комната - глава в крученыховском аде. Вспомни - за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил. Сегодня сидишь вот, сердце в железе. День еще - выгонишь, может быть, изругав. В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью рука в рукав. Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась. Не надо этого, дорогая, хорошая, давай простимся сейчас. Все равно любовь моя - тяжкая гиря ведь - висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб. Если быка трудом уморят - он уйдет, разляжется в холодных водах. Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых. Захочет покоя уставший слон - царственный ляжет в опожаренном песке. Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем. Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял, а мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени. И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа. Завтра забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег, и суетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек... Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг.
Люблю Асадова и Ахматову. А вот стихотвоение А.Ахматовой, которое очень часто "проигрывается" в моей голове (наверное, это и значит, что стихотворение любимое):
Сжала руки под темной вуалью... «Отчего ты сегодня бледна?» — Оттого что я терпкой печалью Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь, Искривился мучительно рот... Я сбежала, перил не касаясь, Я сбежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка Все, что было. Уйдешь, я умру». Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: «Не стой на ветру».
У меня несколько интересных стихов. Надеюсь, они сюда влезут. Он долгих двадцать восемь лет, И двадцать восемь зим к тому ж, Хранил в себе один секрет И был в семье примерный муж.
Всё было, вроде, как всегда: Жена готовила обед… Но приключилась вдруг беда: Он взял и вспомнил про секрет.
Под шум и кислый запах щей, Ворчанье Суженой с утра, Он вспомнил всё до мелочей, Как будто было то вчера.
Она сидела у окна, И мягкий чудный лунный свет Окрасил в бледные тона Её прекрасный силуэт.
Струились пряди по плечам, Скользили змейками на грудь. И он подумал сгоряча: Женюсь на ней когда – нибудь!
Он вспомнил всё до мелочей: Изгибы линий, мягкость губ, И жар её простых речей, И за окном огромный дуб.
Сплетенье рук, слиянье тел, Каскад каштановых волос, И то, как он её хотел До исступления, до слёз.
Признаний трепетных поток, (Как он на ушко их шептал!) Смешной над ухом завиток, Что от дыханья трепетал.
Она смотрела на него Глазами влажными, как ночь. Слова пьянили, как вино: -Люблю тебя. Роди мне дочь.
С утра он потерял покой: То суетился, то скучал. Потом, закрыв лицо рукой, Сидел на стуле и молчал.
Жена ворчала, как всегда. Ругала убежавший суп. И он отметил, что года Ей, постаревшей, не к лицу.
Как не идёт ей белый цвет И пряди крашеных волос… И целых двадцать восемь лет Всё как - то было не всерьёз.
Вдруг он вскочил, схватил пальто, Забыл про шапку и носки. Все двадцать восемь лет – не то. Все двадцать восемь зим – тоски.
Нашёл тот дом. У дома – дуб. Взбежал по лестнице стрелой. Унять бы дрожь с холодных губ, И трусость гадкую – долой.
…Наверное она сейчас Пьет чай и кутается в шаль. И из её прекрасных глаз Струится тихая печаль.
А, может, принялась вязать? А может кружево плести? Так много надо ей сказать, А главное сказать – прости.
Открыла дверь. В глазах – вопрос. Ей было снова двадцать лет. Каскад каштановых волос… Знакомый сердцу силуэт.
Над ухом – лёгкий завиток- Как много лет назад – точь в точь… - Вы не ошиблись? - Нет, не мог. Вы Аня? - Вера. Её дочь.
- А Аня? - Мамы больше нет. Кто Вы? Он повернулся вспять: -Я шёл к ней двадцать восемь лет. - Она ждала Вас…двадцать пять.
Как закружилась голова! Как сердце ухнуло в груди! И вспомнил он её слова С мольбою: «Ты не уходи!»
Он сгорбился. Поплёлся прочь… …Сплетенье рук…Слиянье тел… …Люблю тебя... Роди мне дочь… А он ведь вправду дочь хотел.
Как странно. Ани больше нет. Заплакал. Бросил в тишину: - Я буду много – много лет Любить тебя. Тебя одну.
дальше буду скидывать каждое стихотворение - отдельный комментарий
А вообще мое сердце отдано Ахматовой. Знаю не только ее стихи, но и биографию (было воемя, когда писала работу по ней). На втором месте - Цветаева, потом Есенин, Пушкин. Люблю стихи Высоцкого. На самом деле, могу оочень долго перечислять :)
Только сегодня обсуждали эту тему)
Мое самое любимое стихотворение на данном этапе - это "Молитва" Марины Цветаевой
Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудрый, Ты не скажешь строго:
- "Терпи, еще не кончен срок".
Ты сам мне подал - слишком много!
Я жажду сразу - всех дорог!
Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
и амазонкой мчаться в бой;
Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень...
Чтоб был легендой - день вчерашний,
Чтоб был безумьем - каждый день!
Люблю и крест, и шелк, и каски,
Моя душа мгновений след...
Ты дал мне детство - лучше сказки
И дай мне смерть - в семнадцать лет!
Я, например, стихотворения современных поэтов люблю не меньше, чем классиков )
Какая роскошь — быть не в моде
И жить, ни на кого не глядя,
И одеваться по погоде,
Не ради взглядов встречных дядей.
Прослыть не побояться дурой,
Не прибавлять платформой роста,
Не подгонять свою фигуру
Под " шестьдесят " и " девяносто."
Веселой быть и самодурной,
Зевать, коль станет слишком скучно.
Какая роскошь — быть не модной,
А быть самой собою — штучной.
Лариса Рубальская
Ах Астахова
я все могу - я ощущаю жизнь!
я рада, что дороги нет назад.
я не люблю людей, склонивших вниз,
ничем вокруг не дорожащий взгляд.
я не люблю людей, в которых мир
кончается границей головы,
кончается границами квартир,
и, парой книг прочитанных (увы).
я не люблю, живущих абы как,
крадущих время глупой болтовней,
держащих наготове свой кулак,
плюющих друг на друга за спиной!
я не люблю лжецов, самоубийц,
самоуверенных, слепых, бездушных,
запомни: нет внутри тебя границ!
запомни, что тебе границ не нужно!
есть энное количество часов,
кому-то дней, кому-то лет и боле..
потрать все это время на любовь!
будь сильным и всегда живи на воле!
_
меня убьет, но сделает сильней,
сожжет дотла и вымажет в золе
бесперспективность каждого из дней,
людей живущих на моей Земле!
я люблю трудно читаемые стихи
или те, которые с первого раза непонятны...
из современных вот это нравится. автора не знаю
Кто только сказал эту глупость: своя, мол, ноша не тянет...
Тянет, и ещё как, но поскольку своя - разделить-то с кем?..
Мания всепонимания, отпусти меня. Ну же, хотя бы
Кто-нибудь: поговорите со мной - хоть раз - на моём языке?
Подумайте обо мне, подберите отмычку, ключик.
Не дайте проплакать ночь, не позвольте после сойти с ума,
Сделайте что-нибудь, чтобы потом получилось - лучше.
Господи, как быть женщиной, если всё и всегда - сама?
Господи, ведь во мне ничего - ни от матери, ни от Терезы,
Ни доброты ангельской, ни иных подходящих черт...
Зачем же опять пытают меня дурацким тестом на трезвость:
"Ты только пойми меня правильно..."
Я-то пойму. Объясни, зачем...
вот еще...
люблю стихи)
Николай Доризо
«Прошу, как высшее из благ...»
Прошу, как высшее из благ,
Прошу, как йода просит рана, -
Ты обмани меня, но так,
Чтоб не заметил я обмана.
Тайком ты в чай мне положи,
Чтоб мог хоть как-то я забыться,
Таблетку той снотворной лжи,
После которой легче спится.
Не суетой никчемных врак,
Не добродетельностью речи
Ты обмани меня, но так,
Чтоб наконец я стал доверчив.
Солги мне, как ноябрьский день,
Который вдруг таким бывает,
Что среди осени сирень
Наивно почки раскрывает.
С тобой так тяжко я умён,
Когда ж с тобою глупым стану?
Пусть нежность женщин всех времён
Поможет твоему обману,
Чтоб я тебе поверить мог,
Твоим глазам, всегда далёким.
Как страшно стать вдруг одиноким,
Хотя давно я одинок.
еще вот
Хочешь делить с ним победы и поражения?
Значит, узлом завяжись, тренируй волю.
Амулеты мои снимая с его шеи,
чувствуй их тяжесть приятную, тонкое жжение;
помни, что где бы вы ни были –
вас не двое.
Полюби его, чтобы соседи стучали и шкалил счётчик,
отнеси на площадь любовь свою развесистую, как знамя.
"Мой, он мой" - повторяй это чаще,
артикулируй чётче,
только в каждом его поцелуе - десяток моих пощёчин,
в каждой случайной фразе -
десяток моих признаний.
Не смотри, не вари для меня отворотных зелий,
со стволами не стой до рассвета, не жди вора.
Стань с ним пеплом, упади в землю, прорасти семенем,
расцвети, принеси плоды, поделись со всеми, -
и тогда у нас, может, и будет тема
для разговора
Для меня первый поэт - это Эдуард Асадов. Именно со стихотворения "Сатана" началось мое знакомство с его творчеством. Именно с этим стихотворением я участвовала во многих конкурсах чтецов))
"Сатана"
Ей было двенадцать, тринадцать - ему.
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!
Он звал ее Бомбою и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его Сатаной,
Скелетом и Зубоскалом.
Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.
Ей было пятнадцать, шестнадцать - ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.
Он Бомбой ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.
Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится:- У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!
А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
- Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!
И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
- Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги?!
Ей девятнадцать. Двадцать - ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.
Теперь он Бомбой ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А тетей Химией величал,
И тетей Колбою тоже.
Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась:- У, Сатана! -
И так же его презирала.
Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая...
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.
Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.
Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома:- Стой, Сатана!
Стой, тебе говорят!
Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!
Даже не спрашивай почему! -
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
- Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!
И еще одним хочестя поделиться.
ЖЕНСКАЯ ПЕСЕНКА
О любви не надо милый.
Ну зачем нам болтовня!
Это я тебя любила,
А не ты любил меня!
И волнений наших повесть
Каждый разно прочитал:
Это я теряла гордость,
А не ты ее терял!
И когда другим, бывало,
Ты объятья раскрывал,
Это я тебя прощала,
А не ты меня прощал.
Если ж там, где пела лира,
Спор тяжелый назревал,
Это я искала мира,
А не ты его искал!
И когда вдруг я болела
Или ты порой болел,
Это я к тебе летела,
А не ты ко мне летел.
Ну а в дни разлук, бывало,
Кто страдал и тосковал?
Это я тебе писала,
А не ты ко мне писал!
И когда с холодной силой
Нам разрыв навек грозил,
Это я с ума сходила,
А не ты с ума сходил!
Нынче все уже простыло
Хватит душу унижать!
Это я порвать решила,
А не ты решил порвать!
Жгу сама все чувства. Дабы
Не мешать тебе в пути.
Уж такой характер слабый:
Не могу быть жалкой бабой,
Будь же счастлив. И прости!
Иосиф Бродский
Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно — возглас счастья.
Только в уборную — и сразу же возвращайся.
О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счетчиком. А если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.
Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?
О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; еще одна будет лишней.
Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.
Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.
и вот это обожаю
Волшебная скрипка
Валерию Брюсову
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеешься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
@anastasia_rojo, отличное )
Еще у Асадова есть просто потрясающая "Баллада о ненависти и любви". Сюда вставлять текст не буду, потому что очень длинный. Но советую почитать
Вот еще одно прекрасное стихотворение Асадова )
Россия начиналась не с меча,
Она с косы и плуга начиналась.
Не потому, что кровь не горяча,
А потому, что русского плеча
Ни разу в жизни злоба не касалась...
И стрелами звеневшие бои
Лишь прерывали труд ее всегдашний.
Недаром конь могучего Ильи
Оседлан был хозяином на пашне.
В руках, веселых только от труда,
По добродушью иногда не сразу
Возмездие вздымалось. Это да.
Но жажды крови не было ни разу.
А коли верх одерживали орды,
Прости, Россия, беды сыновей.
Когда бы не усобицы князей,
То как же ордам дали бы по мордам!
Но только подлость радовалась зря.
С богатырем недолговечны шутки:
Да, можно обмануть богатыря,
Но победить - вот это уже дудки!
Ведь это было так же бы смешно,
Как, скажем, биться с солнцем и луною.
Тому порукой - озеро Чудское,
Река Непрядва и Бородино.
И если тьмы тевтонцев иль Батыя
Нашли конец на родине моей,
То нынешняя гордая Россия
Стократ еще прекрасней и сильней!
И в схватке с самой лютою войною
Она и ад сумела превозмочь.
Тому порукой - города-герои
В огнях салюта в праздничную ночь!
И вечно тем сильна моя страна,
Что никого нигде не унижала.
Ведь доброта сильнее, чем война,
Как бескорыстье действеннее жала.
Встает заря, светла и горяча.
И будет так вовеки нерушимо.
Россия начиналась не с меча,
И потому она непобедима!
@tokillamockingbird, не встречала его раньше нигде )
очень интересное)
а почему оно Вам нравится? играете на скрипке? ))
Всегда Есенин был близок мне)
@mause, у нас в школе как-то был литературный спектакль, очень запомнилось и полюбилось это стихотворение. Рада, что вам понравилось)
@vandal, поддерживаю. Для меня Сергей Есенин вне конкуренции))
@mause, совсем забыла написать, что "Волшебная скрипка" - стихотворение Н. Гумилева
@lerochka, безусловно )
Мне очень нравятся стихи Рождественского. Вот одно из любимых)
Мы совпали с тобой,
совпали
в день, запомнившийся навсегда.
Как слова совпадают с губами.
С пересохшим горлом —
вода.
Мы совпали, как птицы с небом.
Как земля
с долгожданным снегом
совпадает в начале зимы,
так с тобою
совпали мы.
Мы совпали,
еще не зная
ничего
о зле и добре.
И навечно
совпало с нами
это время в календаре.
Незаконченное стихотворение Высоцкого.
А мы живем в мертвящей пустоте, -
Попробуй надави - так брызнет гноем, -
И страх мертвящий заглушаем воем -
И те, что первые, и люди, что в хвосте.
И обязательные жертвоприношения,
Отцами нашими воспетые не раз,
Печать поставили на наше поколенье -
Лишили разума и памяти и глаз.
И запах крови многих веселя...
У каждого поэта есть само-самое. Сейчас мой "фаворит" это Асадов, в рецензии я упомянул четыре самых любимых стихотворения.
У Рождественского нравится больше всего "Баллада о красках", у Ахматовой - "Подражание Кафке", Блок - "Ночь, улица, фонарь, аптека", Высоцкий - "Книжные дети", Стивенсон - "Вересковый мед" ...
Вообще пора сделать то, что планирую много лет: составить собственный сборник поэзии, чисто для себя.
Евгений Евтушенко.
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
Тут уже упоминали и современных поэтов и классиков, я, собственно, к большинству мнений (любовь к поэзии Есенина, Бродского, Евтушенко) присоединюсь. От себя добавлю вот что: есть у Иосифа Александровича прекрасное стихотворение "От окраины к центру". Публиковать его здесь не стану, ибо крайне большое. Но, думаю, кто интересуется его творчеством, тот непременно отыщет.
Не поклонник поэзии, но Corona astralis М. Волошина зацепила. Да и композиционно составлено интересно - отдельное по настроению стихотворение продолжается с той строчки, с которой закончилось предыдущее. Как пример:
Вне бытия, вне воли, вне желанья,
Вкусив покой, неведомый тому,
Кому земля — священный край изгнанья.
11
Кому земля — священный край изгнанья,
Того простор полей не веселит,
Но каждый шаг, но каждый миг таит
Иных миров в себе напоминанья.
Любимые поэты - Рождественский и Бродский. А вот конкретного стихотворения нет, многие слишком хороши...
@mause, только хотела выложить это стихотворение. Моё любимое. Но раз уж его уже выложили, выложу и то, которое люблю до сих пор, и до сих пор помню наизусть. В общем, Заболоцкий, искусство.
Дерево растёт, напоминая
Естественную деревянную колонну.
От нее расходятся члены,
Одетые в круглые листья.
Собранье таких деревьев
Образует лес, дубраву.
Но определенье леса неточно,
Если указать на одно формальное строенье.
Толстое тело коровы,
Поставленное на четыре окончанья,
Увенчанное храмовидной головою
И двумя рогами (словно луна в первой
четверти),
Тоже будет непонятно,
Также будет непостижимо,
Если забудем о его значенье
На карте живущих всего мира.
Дом, деревянная постройка,
Составленная как кладбище деревьев,
Сложенная как шалаш из трупов,
Словно беседка из мертвецов,—
Кому он из смертных понятен,
Кому из живущих доступен,
Если забудем человека,
Кто строил его и рубил?
Человек, владыка планеты,
Государь деревянного леса,
Император коровьего мяса,
Саваоф двухэтажного дома,—
Он и планетою правит,
Он и леса вырубает,
Он и корову зарежет,
А вымолвить слова не может.
Но я, однообразный человек,
Взял в рот длинную сияющую дудку,
Дул, и, подчиненные дыханию,
Слова вылетали в мир, становясь предметами.
Корова мне кашу варила,
Дерево сказку читало,
А мертвые домики мира
Прыгали, словно живые.
Ну и маленькое баловство, авторства Асадова. В свое время расхохоталась над этим стихотворением от души. Студенты.
Проехав все моря и континенты,
Пускай этнограф в книгу занесет,
Что есть такая нация - студенты,
Веселый и особенный народ!
Понять и изучить их очень сложно.
Ну что, к примеру, скажете, когда
Все то, что прочим людям невозможно,
Студенту - наплевать и ерунда!
Вот сколько в силах человек не спать?
Ну день, ну два... и кончено! Ломается!
Студент же может сессию сдавать,
Не спать неделю, шахмат не бросать
Да плюс еще влюбиться ухитряется.
А сколько спать способен человек?
Ну, пусть проспит он сутки на боку,
Потом, взглянув из-под опухших век,
Вздохнет и скажет:- Больше не могу!
А вот студента, если нет зачета,
В субботу положите на кровать,
И он проспит до следующей субботы,
А встав, еще и упрекнет кого-то:
- Ну что за черти! Не дали поспать!
А сколько может человек не есть?
Ну день, ну два... и тело ослабело...
И вот уже ни встать ему, ни сесть,
И он не вспомнит, сколько шестью шесть,
А вот студент - совсем другое дело.
Коли случилось "на мели" остаться,
Студент не поникает головой.
Он будет храбро воздухом питаться
И плюс водопроводною водой!
Что был хвостатым в прошлом человек -
Научный факт, а вовсе не поверье.
Но, хвост давно оставя на деревьях,
Живет он на земле за веком век.
И, гордо брея кожу на щеках,
Он пращура ни в чем не повторяет.
А вот студент, он и с хвостом бывает,
И даже есть при двух и трех хвостах!
Что значит дружба твердая, мужская?
На это мы ответим без труда:
Есть у студентов дружба и такая,
А есть еще иная иногда.
Все у ребят отлично разделяется,
И друга друг вовек не подведет.
Пока один с любимою встречается,
Другой идет сдавать его зачет...
Мечтая о туманностях галактик
И глядя в море сквозь прицелы призм,
Студент всегда отчаянный романтик!
Хоть может сдать на двойку романтизм.
Да, он живет задиристо и сложно,
Почти не унывая никогда.
И то, что прочим людям невозможно,
Студенту - наплевать и ерунда!
И, споря о стихах, о красоте,
Живет судьбой особенной своею.
Вот в горе лишь страдает, как и все,
А может, даже чуточку острее...
Так пусть же, обойдя все континенты,
Сухарь этнограф в труд свой занесет.
Что есть такая нация - студенты,
Живой и замечательный народ!
Есенин. Самый любимый мой мужчина!
Лети отсюда, белый мотылек.
Я жизнь тебе оставил. Это почесть
и знак того, что путь твой недалек.
Лети быстрей. О ветре позабочусь.
Еще я сам дохну тебе вослед.
Несись быстрей над голыми садами.
Вперед, родной. Последний мой совет:
Будь осторожен там, над проводами.
Что ж, я тебе препоручил не весть,
а некую настойчивую грезу;
должно быть, ты одно из тех существ,
мелькавших на полях метемпсихоза.
Смотри ж, не попади под колесо
и птиц минуй движением обманным.
И нарисуй пред ней мое лицо
в пустом кафе. И в воздухе туманном.
Иосиф Бродский
Никогда
Проснулся я. Да, крышка гроба. — Руки
С усильем простираю и зову
На помощь. Да, я помню эти муки
Предсмертные. — Да, это наяву! —
И без усилий, словно паутину,
Сотлевшую раздвинул домовину
И встал. Как ярок этот зимний свет
Во входе склепа! Можно ль сомневаться? —
Я вижу снег. На склепе двери нет.
Пора домой. Вот дома изумятся!
Мне парк знаком, нельзя с дороги сбиться.
А как он весь успел перемениться!
Бегу. Сугробы. Мёртвый лес торчит
Недвижными ветвями в глубь эфира,
Но ни следов, ни звуков. Всё молчит,
Как в царстве смерти сказочного мира.
А вот и дом. В каком он разрушенье!
И руки опустились в изумленье.
Селенье спит под снежной пеленой,
Тропинки нет по всей степи раздольной.
Да, так и есть: над дальнею горой
Узнал я церковь с ветхой колокольней.
Как мёрзлый путник в снеговой пыли,
Она торчит в безоблачной дали.
Ни зимних птиц, ни мошек на снегу.
Всё понял я: земля давно остыла
И вымерла. Кому же берегу
В груди дыханье? Для кого могила
Меня вернула? И моё сознанье
С чем связано? И в чём его призванье?
Куда идти, где некого обнять,
Там, где в пространстве затерялось время?
Вернись же, смерть, поторопись принять
Последней жизни роковое бремя.
А ты, застывший труп земли, лети,
Неся мой труп по вечному пути!
Афанасий Фет
...А вообще странно, что никто ни слова не промолвил о том, что свои стихи пишет.
Стихи о рыжей дворняге
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...
Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!
Любимый стих Асадова)
Не оригинально, но горячо мной любимо:
Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.
А. С. Пушкин :-)
— У Пушкина — трость.
У русского рока — совесть.
А мне нужна рифма к слову
«Молодость».
У кого есть?
— Я круто рифмовал в молодости,
Вроде, всё тут просто. Посмотрим — чего я достиг…
Рифма к слову «молодость»? Считай до десяти:
Ловлю слова, давлю в горсти,
Они кричат: «Отпусти!»
— Это белый стих.
А мне нужно строгих рифм
Два листа.
Что притих?
Старый стал?
Пропала злость?
А ну, быстро —
К слову
«Молодость»
Давай рифму —
Один, ноль,
Понеслось!
— Если бы «юность» — всё было бы просто.
А тут — «молодость».
С высоты
Моего роста
Непросто вспомнить
Эту не просто рифму,
А просто что это:
Молодость!
Лимфа
И кровь текут незнакомой рекою.
Я просто не помню, что это такое.
— Так, резко! Нахрапом!
— На скорость!
— Кто нам даст
— Максимум рифм
— К слову «молодость»?
— Собранность
— Голод есть.
— Вологда.
— Скованность.
— Который час?
— Адидас.
— Порванность.
— Боль не снесть.
— Молодость… Молодость…
— Взорванность.
— Что? Такого нет слова.
— Твоя зарифмованность звучит хреново.
— Да, знаю сам: ходим по кругу.
— Нужна пауза — звонок другу!
Только вчера была молодость, вроде.
Теперь вспомню —
То зубы, то ноги сводит.
Быстрей луча в окно седой стал волос лезть.
Сейчас… Придумаю… Молодость… Молодость…
— Я помню: тогда мы стояли на плоскости,
Наблюдая закон бесконечной молодости.
Она не кончалась и мчалась на скорости,
Как поезд до Мармыжей в Орловской области.
— Птицы — в стороны, ветви и гроздья — врозь.
Рифм не было, была молодость.
Сидеть гадать, с чем рифмуется «молодость»?
Тоже — занятие!
Не бог весть!
Мясо с костей,
И в муку измолота кость —
Так меряет силу ветра
Молодость.
Это — когда сшиваешь то, что не срослось.
Колешь пальцы, иголка проходит сквозь.
Распрямляешься в свой невысокий,
Полный рост.
Эта и была молодость?…
Пронеслось.
— Хватит! У Пушкина
Всё равно была трость.
— Свет от трости в ночи
Достиг звёзд.
— Из-за этих причин
Не рифмуется «молодость»
Хоть по голове стучи —
Ни у кого из нас.
— Всё, я устал.
— Да и меня достало.
— Нужен Сегал.
— Точно! Звоним Сегалу.
— Слушай, Сегал!
Тут не рифмы, а слёзы!
Всё дело в том, что «молодость» —
Это ПРОЗА.
Это тебе не в Фэйсбуке фигню постить,
У чужих людей:
То ли гостить,
То ли время красть, то ли в дом нести
Пыль и грязь.
В рамках молодости.
В. Высоцкий
На Братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов,
И Вечный огонь зажигают.
Здесь раньше — вставала земля на дыбы,
А нынче — гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы —
Все судьбы в единую слиты.
А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.
У Братских могил нет заплаканных вдов —
Сюда ходят люди покрепче,
На Братских могилах не ставят крестов...
Но разве от этого легче?!
Как много тех, с кем можно лечь в постель...
Как мало тех, с кем хочется проснуться
И жизнь плетет нас словно канитель,
Сдвигая будто при гаданье блюдце.
Мы мечемся - работа, быт, дела.
Кто хочет слышать, все же должен слушать.
А на бегу заметишь лишь тела,
Остановитесь, чтоб увидеть душу.
Как мало тех, с кем хочется гулять!
Глядеть, как дождь грибной траву целует...
Его звонка и возвращенья ждать
Расставшись утром, вечером... тоскуя...
Как мало тех, кто может понимать,
Кому и вздох твой объяснять не надо
Кто и без слов всё может рассказать
И сердце слышит в миг, когда не рядом.
Нас закружила эта круговерть
Прощаемся мы без слезы, без боли,
И нет желанья как-то заболеть
Неизлечимо заболеть любовью.
Мы выбираем - сердцем, по уму,
Порой боимся на улыбку улыбнуться.
Но душу открываем лишь тому,
С которым и захочется проснуться.
Всё дальше мчит по кругу карусель,
А мы хотим найти и дотянуться -
Средь тех, с кем есть возможность лечь в постель
До тех, с кем нам захочется проснуться.
Анна Ахматова
БЕЛОЙ НОЧЬЮ
Ах, дверь не запирала я,
Не зажигала свеч,
Не знаешь, как, усталая,
Я не решалась лечь.
Смотреть, как гаснут полосы
В закатном мраке хвой,
Пьянея звуком голоса,
Похожего на твой.
И знать, что всё потеряно,
Что жизнь — проклятый ад!
О, я была уверена,
Что ты придешь назад.
«Все страньше и страньше» - подумалось вдруг Алисе,
Когда из норы она вышла в реальный мир.
О маленькой леди со взглядом наивно-лисьим,
Что вышла из комы, уже растрепали СМИ.
«Хорошая новость – проснулась Алиса Лидделл» -
Кричат заголовки газет, верещит TV.
И вешают детский портрет как картонный идол,
Уставший стоять по колено в чужой любви.
В больнице ей снятся улыбчивый кот и кролик,
Ванильное небо, разбитые зеркала.
Алиса то дико хохочет до слез и колик,
То резко становится будто бы смерть бела.
Ее психиатр Доктор Доджсон листает карту,
Разводит руками, мол, если бы, но «увы»
Она возвращается в кому, к Морфею, в тартар.
Ей пофигу как этот мир назовете Вы.
А врач говорит: «Улучшений уже не будет»,
Что в коме, возможно, ей снятся цветные сны.
Алиса семнадцатый год пребывает в чуде,
Которого так не хватает ее родным.
Когда мне встречается в людях дурное,
То долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего напускное,
Что это случайность. И я ошибаюсь.
И, мыслям подобным ища подтвержденья,
Стремлюсь я поверить, забыв про укор,
Что лжец, может, просто большой фантазер,
А хам, он, наверно, такой от смущенья.
Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,
Возможно, по глупости разболтался,
А друг, что однажды в беде не помог,
Не предал, а просто тогда растерялся.
Я вовсе не прячусь от бед под крыло.
Иными тут мерками следует мерить.
Ужасно не хочется верить во зло,
И в подлость ужасно не хочется верить!
Поэтому, встретив нечестных и злых,
Нередко стараешься волей-неволей
В душе своей словно бы выправить их
И попросту "отредактировать", что ли!
Но факты и время отнюдь не пустяк.
И сколько порой ни насилуешь душу,
А гниль все равно невозможно никак
Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши.
Ведь злого, признаться, мне в жизни моей
Не так уж и мало встречать доводилось.
И сколько хороших надежд поразбилось,
И сколько вот так потерял я друзей!
И все же, и все же я верить не брошу,
Что надо в начале любого пути
С хорошей, с хорошей и только с хорошей,
С доверчивой меркою к людям идти!
Пусть будут ошибки (такое не просто),
Но как же ты будешь безудержно рад,
Когда эта мерка придется по росту
Тому, с кем ты станешь богаче стократ!
Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука - сердца...
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца!
И сердце твердит мне: ищи же и действуй.
Но только одно не забудь наперед:
Ты сам своей мерке большой соответствуй,
И все остальное, увидишь,- придет!
Эдуард Асадов
Владимир Маяковский
Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
давай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
Люблю Асадова и Ахматову. А вот стихотвоение А.Ахматовой, которое очень часто "проигрывается" в моей голове (наверное, это и значит, что стихотворение любимое):
Сжала руки под темной вуалью...
«Отчего ты сегодня бледна?»
— Оттого что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я сбежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
У меня несколько интересных стихов. Надеюсь, они сюда влезут.
Он долгих двадцать восемь лет,
И двадцать восемь зим к тому ж,
Хранил в себе один секрет
И был в семье примерный муж.
Всё было, вроде, как всегда:
Жена готовила обед…
Но приключилась вдруг беда:
Он взял и вспомнил про секрет.
Под шум и кислый запах щей,
Ворчанье Суженой с утра,
Он вспомнил всё до мелочей,
Как будто было то вчера.
Она сидела у окна,
И мягкий чудный лунный свет
Окрасил в бледные тона
Её прекрасный силуэт.
Струились пряди по плечам,
Скользили змейками на грудь.
И он подумал сгоряча:
Женюсь на ней когда – нибудь!
Он вспомнил всё до мелочей:
Изгибы линий, мягкость губ,
И жар её простых речей,
И за окном огромный дуб.
Сплетенье рук, слиянье тел,
Каскад каштановых волос,
И то, как он её хотел
До исступления, до слёз.
Признаний трепетных поток,
(Как он на ушко их шептал!)
Смешной над ухом завиток,
Что от дыханья трепетал.
Она смотрела на него
Глазами влажными, как ночь.
Слова пьянили, как вино:
-Люблю тебя. Роди мне дочь.
С утра он потерял покой:
То суетился, то скучал.
Потом, закрыв лицо рукой,
Сидел на стуле и молчал.
Жена ворчала, как всегда.
Ругала убежавший суп.
И он отметил, что года
Ей, постаревшей, не к лицу.
Как не идёт ей белый цвет
И пряди крашеных волос…
И целых двадцать восемь лет
Всё как - то было не всерьёз.
Вдруг он вскочил, схватил пальто,
Забыл про шапку и носки.
Все двадцать восемь лет – не то.
Все двадцать восемь зим – тоски.
Нашёл тот дом. У дома – дуб.
Взбежал по лестнице стрелой.
Унять бы дрожь с холодных губ,
И трусость гадкую – долой.
…Наверное она сейчас
Пьет чай и кутается в шаль.
И из её прекрасных глаз
Струится тихая печаль.
А, может, принялась вязать?
А может кружево плести?
Так много надо ей сказать,
А главное сказать – прости.
Открыла дверь. В глазах – вопрос.
Ей было снова двадцать лет.
Каскад каштановых волос…
Знакомый сердцу силуэт.
Над ухом – лёгкий завиток-
Как много лет назад – точь в точь…
- Вы не ошиблись?
- Нет, не мог. Вы Аня?
- Вера. Её дочь.
- А Аня?
- Мамы больше нет. Кто Вы?
Он повернулся вспять:
-Я шёл к ней двадцать восемь лет.
- Она ждала Вас…двадцать пять.
Как закружилась голова!
Как сердце ухнуло в груди!
И вспомнил он её слова
С мольбою: «Ты не уходи!»
Он сгорбился. Поплёлся прочь…
…Сплетенье рук…Слиянье тел…
…Люблю тебя... Роди мне дочь…
А он ведь вправду дочь хотел.
Как странно. Ани больше нет.
Заплакал. Бросил в тишину:
- Я буду много – много лет
Любить тебя. Тебя одну.
дальше буду скидывать каждое стихотворение - отдельный комментарий
Куда мне деть твое «прости»?
Повесить в рамку над кроватью,
Носить под стильным черным платьем,
Или оставить взаперти?
Куда мне деть твое «прости»?
Вливать по букве в рюмку с водкой,
Убить чугунной сковородкой,
Или развеять с конфетти?
Куда мне деть твое «прости»?
Добавить в новый гель для душа,
Подать под соусом на ужин,
Или в косички заплести?
Куда мне деть твое «прости»?
Тушить десятой сигаретой,
Вложить в вечерние сюжеты,
Или потомкам донести?
Куда мне деть твое «прости»?
Свернуть конвертом аккуратно,
Разлить по чашкам в аппаратной,
Или в святыню возвести?
Куда, куда его нести?
«Прости» - твой гимн, и жизнь, и кредо,
И упование победой
Прости, но нам не по пути.
Я не могу без тебя жить!
Мне и в дожди без тебя - сушь,
Мне и в жару без тебя - стыть.
Мне без тебя и Москва - глушь.
Мне без тебя каждый час - с год,
Если бы время мельчить, дробя;
Мне даже синий небесный свод
Кажется каменным без тебя.
Я ничего не хочу знать -
Слабость друзей, силу врагов;
Я ничего не хочу ждать,
Кроме твоих драгоценных шагов.
Когда я читаю это стихотворение, у меня каждый раз мурахи бегут по телу (именно мурахи)), и слезы набегают.
Я вас обязан известить,
Что не дошло до адресата
Письмо, что в ящик опустить
Не постыдились вы когда-то.
Ваш муж не получил письма,
Он не был ранен словом пошлым,
Не вздрогнул, не сошел с ума,
Не проклял все, что было в прошлом.
Когда он поднимал бойцов
В атаку у руин вокзала,
Тупая грубость ваших слов
Его, по счастью, не терзала.
Когда шагал он тяжело,
Стянув кровавой тряпкой рану,
Письмо от вас еще все шло,
Еще, по счастью, было рано.
Когда на камни он упал
И смерть оборвала дыханье,
Он все еще не получал,
По счастью, вашего посланья.
Могу вам сообщить о том,
Что, завернувши в плащ-палатки,
Мы ночью в сквере городском
Его зарыли после схватки.
Стоит звезда из жести там
И рядом тополь — для приметы...
А впрочем, я забыл, что вам,
Наверно, безразлично это.
Письмо нам утром принесли...
Его, за смертью адресата,
Между собой мы вслух прочли —
Уж вы простите нам, солдатам.
Быть может, память коротка
У вас. По общему желанью,
От имени всего полка
Я вам напомню содержанье.
Вы написали, что уж год,
Как вы знакомы с новым мужем.
А старый, если и придет,
Вам будет все равно ненужен.
Что вы не знаете беды,
Живете хорошо. И кстати,
Теперь вам никакой нужды
Нет в лейтенантском аттестате.
Чтоб писем он от вас не ждал
И вас не утруждал бы снова...
Вот именно: «не утруждал»...
Вы побольней искали слова.
И все. И больше ничего.
Мы перечли их терпеливо,
Все те слова, что для него
В разлуки час в душе нашли вы.
«Не утруждай». «Муж». «Аттестат»...
Да где ж вы душу потеряли?
Ведь он же был солдат, солдат!
Ведь мы за вас с ним умирали.
Я не хочу судьею быть,
Не все разлуку побеждают,
Не все способны век любить,—
К несчастью, в жизни все бывает.
Ну хорошо, пусть не любим,
Пускай он больше вам ненужен,
Пусть жить вы будете с другим,
Бог с ним, там с мужем ли, не с мужем.
Но ведь солдат не виноват
В том, что он отпуска не знает,
Что третий год себя подряд,
Вас защищая, утруждает.
Что ж, написать вы не смогли
Пусть горьких слов, но благородных.
В своей душе их не нашли —
Так заняли бы где угодно.
В отчизне нашей, к счастью, есть
Немало женских душ высоких,
Они б вам оказали честь —
Вам написали б эти строки;
Они б за вас слова нашли,
Чтоб облегчить тоску чужую.
От нас поклон им до земли,
Поклон за душу их большую.
Не вам, а женщинам другим,
От нас отторженным войною,
О вас мы написать хотим,
Пусть знают — вы тому виною,
Что их мужья на фронте, тут,
Подчас в душе борясь с собою,
С невольною тревогой ждут
Из дома писем перед боем.
Мы ваше не к добру прочли,
Теперь нас втайне горечь мучит:
А вдруг не вы одна смогли,
Вдруг кто-нибудь еще получит?
На суд далеких жен своих
Мы вас пошлем. Вы клеветали
На них. Вы усомниться в них
Нам на минуту повод дали.
Пускай поставят вам в вину,
Что душу птичью вы скрывали,
Что вы за женщину, жену,
Себя так долго выдавали.
А бывший муж ваш — он убит.
Все хорошо. Живите с новым.
Уж мертвый вас не оскорбит
В письме давно ненужным словом.
Живите, не боясь вины,
Он не напишет, не ответит
И, в город возвратись с войны,
С другим вас под руку не встретит.
Лишь за одно еще простить
Придется вам его — за то, что,
Наверно, с месяц приносить
Еще вам будет письма почта.
Уж ничего не сделать тут —
Письмо медлительнее пули.
К вам письма в сентябре придут,
А он убит еще в июле.
О вас там каждая строка,
Вам это, верно, неприятно —
Так я от имени полка
Беру его слова обратно.
Примите же в конце от нас
Презренье наше на прощанье.
Не уважающие вас
Покойного однополчане.
А вообще мое сердце отдано Ахматовой. Знаю не только ее стихи, но и биографию (было воемя, когда писала работу по ней). На втором месте - Цветаева, потом Есенин, Пушкин. Люблю стихи Высоцкого. На самом деле, могу оочень долго перечислять :)