Рецензия на книгу Машенька от amarie
«Машенька» — первый роман Набокова на русском языке, написанный в Берлине. Мой роман-тезка)) Проглотила его за неполных два дня — пока было время в каникулы, старалась закачать в себя побольше художки, которой мне так не хватало в течение нескольких месяцев.
Набоков известен всем больше по его скандальной «Лолите», кто-то любит его за нее, кто-то возмущается… Я люблю. Не за тему, не за сюжет и даже не за провокационность — за манеру изложения. В этом есть что-то общее у него с моим обожаемым Ремарком: просто и легко о нетривиальных вещах, сложных чувствах. В то же время речь богата таким огромным количеством сравнений, эпитетов и описаний, что хочется читать медленно, проговаривая про себя, представляя. То же самое вышло и с «Машенькой».
Набокову, конечно, нельзя отказать в таланте: рассказывая про обитателей берлинского пансиона для русских эмигрантов, каждого персонажа он прописывает досконально, но при этом не берется судить, кто «хороший», а кто «плохой». Каждый из них оказывается как бы «с двойным дном». При этом развязка случается лишь на последней странице. Роман держит в напряжении до самого конца, а главное — в нем нет ни единого лишнего слова. Талантливо.
Отмечу еще одно сходство с Ремарком: в центре внимания — эмигрантские судьбы. Мое противоречивое отношение к данной теме подкрепилось пониманием того, что всех этих героев что-то объединяет. Они все, все несчастны (может, о счастливцах просто не интересно писать романы?). Главный герой «Машеньки» вообще вызвал странные чувства. Вполне состоявшийся, взрослый мужчина, зрелый вроде бы и опытный, воевавший, так и не понял, что ему нужно в этой жизни. Не скитаться же по сомнительным пансионам, в самом-то деле! Он, как ребенок, тянется к тому, что от него ускользает, и уже не интересуется тем, что само идет к нему в руки.
Думается, можно тут порассуждать и на тему первой любви, которая не повторяется, сколько ни желай ее возродить, сколько ни пытайся вновь ее воспроизвести. С годами эти мысли, эти письма все больше становятся смешны, и возникает какая-то странная дилемма — немножко горько оттого, что твоя первая любовь теперь чья-то еще, но и тебе самому она вовсе не нужна. А, может, с годами начинаем слишком много думать… да, пожалуй, порой слишком много.
М.
