Голод

Представьте тёмную сцену с едва освещёнными диккенсовскими декорациями в синих тонах. В них исполняет моноспектакль в четырёх действиях ваш любимый драматический актёр. [Я представляла атмосферу Контрабас в исполнении Константина Хабенского.]

Есть ещё роли, но они часть декораций. С ними ведётся односторонний диалог. И находясь в этом ощущении начинаешь сомневаться, наяву всё происходят или в воображении героя.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Гордыня, ложь.
Пыль в глаза, как образ жизни, лишь бы не увидели, лишь бы не узнали, что во рту ни росинки вот уже три дня.
Жилет в заклад.
Бахвальство, забота о мнении других, разбазаривание последних крох.
На улице.
Отказ в работе больно бьёт по самолюбию. Самолюбие. Ха. Оно ещё есть.
Художник должен быть голодным? Ха!
Гениальная статья.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Слегка поправил дела и снова ни монеты.
Неделя без еды.
Срезает пуговицы. Несёт в заклад. Возьми хоть одеяло! Мне не нужно..
О чудо! Есть, где ночевать!
Темнота одолевает. Скорее бы рассвет.
Всё хорошо, я просто вышел в кафе без кошелька и ключей.
Голод встряхивает основание.
Просьбы милостыни без успеха.
Самообман. Самобичевание.
Чужой милостью жив.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Отказ от милостыни – незаслуженная награда.
Добыть бы свечу.
Вкус собственной крови.
Опьянение едой.
Из жалости других ещё не мёртв. Ошибка? Милость.
Прекрасная фрёкен
Илаяли!
Когда-то был в пальто. С друзьями. В театрах. Много смеялся. Другая жизнь. Это был не он. Тот человек умер.
Деньги не отягощают – свобода и лёгкость.
Стыд за своё положение.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ

Осознание.
Кончилась жизнь голодного художника.

***
Нас сейчас по-другому воспитывают. Нам говорят, что не надо зависеть от мнения других. Нам говорят, что помощь просить не стыдно. Нам говорят, что любой труд достоен.

И всё-таки, я уверена, что даже сейчас есть люди, которые отнесут в заклад то последнее излишество, которое напоминало о прошлой жизни, лишь бы показать всем, как ничего не стоят широкие жесты.

А роман тем и прогрессивен, что показывает, до чего доходят эти люди.

Всегда Ваш,
Алён
#БК_2022
(11. Книга, название которой состоит только из одного существительного)

Сумасшедшее произведение, которое хочется разорвать в процессе чтения, лишь бы оно прекратилось. А после того как откладываешь книгу - хочется снова ее взять, лишь бы оно не останавливалось.

Бесспорно, это «поток сознания». И хотя не всегда мне бывает просто читать книги такого формата, в этом потоке я не захлебывалась от вечности аллюзий и погружения в многообразное сущее. Хотя моменты отчаяния меня также преследовали, оно было связано исключительно с личностью главного героя.

Произведение по своей сути очень напомнило мне Отверженные. Я даже вспомнила свое страдание, которое меня постоянно пронизывало. Но в этот раз бездна отчаяния меня не поглотила, наверное я стала черствее со временем. И это прекрасно, потому что «Отверженные» нанесли мне несколько лет назад довольно глубокую рану. Ее мне и так достаточно.

Что общего у этих произведений? Совершенно несоразмерные и несправедливые несчастия, которые вынуждены переживать действительно хорошие люди. Меня порой просто убивала решительность и принципиальность главного героя Кнута Гамсуна, который, находясь практически при смерти от голода, отказывался от бескорыстной помощи, считая, что он ее не заслужил. Эта невозможность поступиться принципами вдохновляет, ужасает и очень меня трогает. И ведь, даже если бы он мог принимать помощь, это бы вовсе не сделало его плохим человеком. Его наивность и честность много раз заставляли меня трагически прикрыть глаза и задаться вопросом «Зачем ты это делаешь? Это безумие. Это бессмысленное обречение себя на смерть». Но ближе к концу, я пришла к выводу, что это не он что-то неправильно понимает, это мы не способны понять «почему». Эта интенция сохранения души - наверное самая настоящая и правильная, какая только может быть.

#БК_2022
4. Книга, которую рекомендовала знаменитость
(об этой книге услышала в философском подкасте Мастридера и Фарсайта)

„Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди“ (Артур Шопенгауэр)

Пятница, еле теплая вода в стакане, какая-то противная вялость, смотрю в зеркало – вижу синяки под глазами. Сверху жужжит кондиционер, но все равно хочется спать. Воздух какой-то пыльный и сухой, от понедельничной суеты не осталось и следа, все, как получившие удар газетой мухи уже не летают, а медленно ползают, периодически вздрагивают, будто удивленные собственным, пока еще имеющимся жужжанием. Доживают пятницу…

А у меня перед глазами безымянный журналист где-то в Осло. Темно, а он стоит в какой-то подворотне и пытается грызть кость с остатками сырого мяса. Его тошнит, но он, как термит, жадно всасывается, потому что, скорее всего, чувство голода утолить и позже будет нечем. Такая реалистичность заставляет меня почувствовать гадкую дурноту, покалывание в висках, я морщусь. Мне и жалко, и противно.

Порой казалось, что автор просто измывается над героем, сталкивает его и с без того гнилой крыши грязным веником, как старого облезлого кота. А если учесть автобиографичность романа, то не издевался ли над собой Гамсун в процессе творчества?..

Голод… Физический голод поистине ужасен на страницах романа. Он приходит, выламывает двери реальности, стирает окружающий мир, обостряет эмоции, ускоряет движение мысли, приближает сумасшествие: «Когда настанет ночь, эти темные чудища поглотят меня и унесут далеко, за море, в чужие страны, где никто не живет».

Порой возникало ощущение, что город вымер, остались только полицейский, подозрительно рассматривающий субъекта, съежившегося на скамейке в парке, прижимающего колени к груди, бормочущего бессвязные речи, периодически вздергивающего руки в небо, то ругающего своего выдуманного, личного бога, то слезно вопрошающего, молящего его о каком-то постижении какой-то истины. Как будто она есть, эта истина? Как будто можно ответить на вопросы: «А почему я одинок?», «А почему я не такой, как все?», «А почему мой труд не ведет к результату, почему он будто и не существует?», «И зачем вообще все именно так устроено?».

В этом безымянном и потерянном прохожем в изношенных башмаках и с перевязанным пальцем я вижу какое-то химероподобное человеческое существо: это и глубоко одинокий Родион Раскольников, и горящий желанием творить Стивен Дедал, и живущий в какой-то абсурдной ирреальности Йозеф К. Его мысли льются потоками то горечи, то гордости, то ненависти к себе, то брезгливости к окружающим. Он заигрывает с собой, пытаясь сохранить внутренние благородство, щедрость, презрение к материальному: «Я думал о том, что остался честным человеком, что у меня твердая воля, что я, как яркий маяк, возвышаюсь над мутным людским морем, где плавают обломки кораблекрушений, и это исполняло меня гордости».

И он – романтик. Он выдумывает себе принцессу Илаяли, таинственную теплую красавицу, недостижимую, манящую лицом под вуалью. В реальном мире девушка вполне обычна и приземлена, проста, живет в квартире с занавесками и зачем-то стоит на улице вечерами одна…

Кнута Гамсуна нередко спрашивали, насколько автобиографичен его роман, было ли все это. Он отвечал, что «было все и даже больше». Может, эта весенняя усталость, или просто конец тяжелой рабочей недели, или что-то еще раскололо меня так, что последние страницы я дочитывала с мучением, через силу, но, наверное, искренность и правдивость изображения у Гамсуна сравнимы разве что с фильмами Ларса фон Триера. И ни капли больше я бы уже не смогла выпить…

К сожалению, восхвалять сие произведение не буду, ибо оно не пришлось мне по вкусу. Весь сюжет - это действия и мысли главного героя, который считает себя непризнанным гением пера. Если изначально нам показывают голодающего, но еще разбазаривающего деньги юношу, то, по мере чтения, я очень надеялась, что он поумнеет - увы и ах! этому случится не удалось. Единственным благоразумным его решением было действие в самом конце произведения, хотя мне казалось, что он до этого никогда не додумается.

Плюс книги - читается быстро, но во время чтения постоянно хочется пить, и моментами даже мутит, хотя, если разобраться, ничего сверх-противного и тошнотворного в книге нет. Автор заряжает атмосферой и этаким легким помешательством, в которое окунается наш герой, пребывая в состоянии жуткого голода.

Действия же героя совершенно не логичны! Обмануть на деньги одного, отдать эти деньги другому, когда больше всего нуждаешься в них сам. Почему же нельзя было хоть что-то сделать, написать парочку статей, но у нашего героя есть отговорка, ему нужно вдохновение для работы, поэтому все свободное время он шатается по улицам, даже не помышляя о работе, нормальной работе, чтобы заработать на жизнь, когда в кармане нет ни гроша. Слишком гордый, чтобы что-то у кого-то просить, он с высоко поднятой головой проходит мимо протянутых ему рук помощи.

Написано, в принципе, неплохо, но единственное что ощущаешь, закрывая последнюю страницу - это облегчение, что больше с этим героем тебя ничего не связывает, ты с ним распрощался. Хочется сказать - удачи и не показывайся больше в моей жизни. 6 из 10.

#вокругсветазалето (Европа)

Книга очень необычная, Кнут Гамсун мне нравится все больше и больше.
Роман о человеке, зарабатывающем на жизнь писательством, который в настоящий момент испытывает крайнюю нужду. Голод доводит его до критического состояния, и читатель становится свидетелем физической, психической и нравственной трансформации главного героя. Голодные переживания описаны невероятно реалистично, но страшно делается даже не столько из-за этого. Больше потрясает тот факт, что ко всему происходящему, в том числе к безразличию окружающих при виде голодающего человека, сам главный герой относится, как к чему-то вполне нормальному. Нет, он, безусловно, ропщет на судьбу и на Бога, но в том лишь смысле, что именно ему были посланы эти страдания; сама же ситуация, в которой человек умирает от голода - увы, вполне обыденная.

Почитала другие рецензии, и заметила, что у многих протагонист не вызвал сочувствия, мол, носился со своей гордыней и сорил последними деньгами вместо того, чтобы не отказываться от милостыни и экономить. Такие замечания, бесспорно, справедливы, и все же...
На основании того малого, что нам известно о прошлом главного героя, у меня складывается впечатление, что он - выходец не из низших слоёв общества. И потому то, что теперь нам видится, как "гордыня", в 19-м веке, полагаю, называлось "достоинство". Сохранить которое надо было суметь во что бы то ни стало. Потому как именно оно отличало представителей высших сословий от низшего, джентельмена от простолюдина. И для героя очень важно было оставаться в собственных глазах и в глазах окружающих тем, кем он всегда себя ощущал.

Не зря много раз в романе упоминается желание гг подручными средствами, даже самыми сомнительными и малоэффективными, привести свой костюм в более-менее приличное состояние, ведь по внешнему виду человека можно было понять о нем практически все. Это сейчас мода демократична и разнообразна, и наследный принц, разгуливающий в драных джинсах, - нормальное явление. А в те времена вольности, вроде отсутствия какого-нибудь предмета одежды, предписанного хорошим тоном, того же жилета или шейного платка, были непозволительны для человека, считающего себя достойным и рассчитывающего на соответствующее обращение.

Падение героя, обезумевшего от голода, во многом описывается через уступки, на которые он идёт со своим внешним, таким важным для социальных взаимодействий, "я" - а именно через изменения, происходящие с его костюмом. Я так и вижу, как долго он, должно быть, не решался заложить пальто. С жилетом расстаётся полегче, побуждаемый широким жестом помощи ближнему. Галстук уходит уже без колебаний, с единственной мыслью о еде. Пуговицы - жест крайнего отчаяния.

Несмотря на то, что внешне герой приблизился к представителям "дна", внутренне он пока не изменился, и ему кажется возмутительным, когда кто-либо принимает его за опустившегося бедняка.
В этой связи, читая "Голод", я ощущала параллель с "Записками Мальте Лауридса Бригге". В них главный герой, обедневший аристократ, очень схоже описывает своё отчаяние от того, что заметил, как простолюдины и попрошайки на улицах стали поглядывать на него, словно на своего, едва ли не заговорщицки. Бригге спасается от косых взглядов в библиотеке, она для него, как пропуск в его настоящий мир, к которому он когда-то принадлежал и продолжает принадлежать в своём сознании.
Не думаю, что главный герой "Голода" из аристократов, но тем не менее мне понятно его желание не расставаться до последнего с привычками, присущими его прежнему образу жизни. Для него эти действия - дать щедрые чаевые, заложить жилет (непременный атрибут приличного костюма!) для того, чтобы подать милостыню другому, в то время когда сам нуждается - последние якоря, которые удерживают его сознание на уровне "джентельмена"; то же, что библиотека для Бригге.

Отказаться от этого - значит признать, что ты - это уже не ты, что голод победил. Значит достоинство больше ничего не значит, и человеческое сдаёт позиции животному. Стоит ли жить тогда? Может, приходит момент попросить у Бога позволения обрядиться в свой последний, вечный костюм, который можно приобрести "у йомфру Андерсен, в подворотне направо"? Эту милостыню главный герой принял бы с благодарностью, но у Бога свои планы на его счёт. Не так скоро.